6 октября в Санкт-Петербургском государственном университете прошла историко-политологическая конференция «Русская идентичность и будущее православного мира в эпоху глобализации». Начинаем публикацию докладов, прозвучавших на конференции.
--
Русскость - главное условие возрождения России
Священник Александр Шумский
--
Если окинуть мысленным взором весь перестроечный, реформенный период, то мы обнаружим, что его сущностью является борьба постлиберальных сил, как внутренних, так и внешних, с русскостью. Почему же постлибералы всех мастей так боятся русскости? И что такое русскость? Наверное, невозможно дать здесь какое-то однозначное, завершенное и исчерпывающее определение, потому что русскость - это, прежде всего, особое состояние души и сознания, сердечное чувство, которые с трудом поддаются вербализации. Но, все же, три главных признака русскости, без которых о ней вообще бессмысленно рассуждать, которые составляют ее основу, мы можем выделить. Это, говоря словами Константина Леонтьева: «Византийское Православие, родовое и безграничное Самодержавие и наш сельский поземельный мир (так по крайней мере думают многие о нашей поземельной общине)». Перед нами ни что иное, как перечисление главных составных частей православного социализма. Сходным образом определял русскость и Ф.М. Достоевский. Очевидно, что такая православно-самодержавная социалистическая русскость является единственной позитивной альтернативой постлиберальному глобализму, создающему условия для прихода антихриста. Православная и самодержавная всечеловечность, присущая русскости, противостоит антихристовой анархической общечеловечности. Попутно хотел бы заметить в этой связи, что, на мой взгляд, резкая критика Леонтьевым идеи всечеловечности и всеотзывчивости Достоевского является историософским недоразумением, поскольку, при ближайшем рассмотрении, между двумя нашими гениями не обнаруживается принципиальных различий в понимании роли Православия и русского самодержавия. Всечеловечность и всеотзывчивость у Достоевского отнюдь не предполагали растворения России в остальном мире, как казалось Леонтьеву, а вполне сопрягались с жестким империализмом и охранительством Федора Михайловича. Леонтьев, критикуя идею всечеловечности у Достоевского, незаметно для себя, приписал Федору Михайловичу черты толстовской либеральной розовой идеологии. Но это отдельный весьма интересный вопрос, и в формате данного выступления нет возможности высказаться по этому предмету более подробно.
Леонтьев совершенно точно показал, что русский человек по особому относится к идее государства. Он писал: «Государство у нас всегда было сильнее, глубже, выработаннее не только аристократии, но и самой семьи, всю силу нашего родового чувства история перенесла на государственную власть, на Монархию, Царизм». И Леонтьев вводит важнейшее для русского самосознания понятие - «родовое монархическое чувство». Вот с этим чувством, являющимся метафорой русскости, ничего не могут поделать до сих пор постлиберальные идеологи. Здесь следует добавить, что против леонтьевского понимания русскости выступают сегодня еще и многие наши националисты. Есть даже такие, которые называют себя либеральными националистами. Для них русскость - это кровь и почва. И больше ничего! Такие националисты ненавидят Империю и Православие. Ненавидят они также и самого Леонтьева за то, что он их уже очень давно вычислил: «Идея национальностей чисто племенных, в сущности, вполне космополитическая, антигосударственная, противорелигиозная, имеющая в себе много разрушительной силы и ничего созидающего. Кто радикал отъявленный, то есть разрушитель, тот пусть любит чистую племенную национальную идею; ибо она есть лишь частное видоизменение космополитической, разрушительной идеи». Тут, как говорится, ни убавить, ни прибавить. Сегодня мы видим, как либеральные националисты готовы слиться с ультралибералами-космополитами в революционной борьбе против наличной государственной власти.

Полностью на РНЛ.

Фотогалерея: