ЗАБЫТЫЙ ХРАМ МОСКВЫ-2. ТРОИЦА В СЕМËНОВСКОМ

Мы продолжаем рассказ о разрушенном храме в районе нынешнего Ленинского проспекта, который до недавнего времени являлся «terra incognita» российской столицы. Построенный крестьянами сельца Семёновское в 1924 году, он стал единственным каменным храмом, появившимся после революции и гражданской войны на территории нынешней Москвы
Протоиерей Александр Орлов был вторым по счету настоятелем Троицы в Семёновском. Родился он 6 августа 1885 года в селе Хонятино Коломенского уезда Московской губернии в семье священника Василия Ивановича Орлова. Сохранилась церковь Георгия Победоносца, в которой служил его отец.
В 1901 году Александр Орлов окончил Коломенское духовное училище и поступил в Московскую духовную семинарию, овладел греческим и латинским языками. В 1909 году он женился на дочери священника Софье Крыловой и был назначен к своему тестю протоиерею Александру Ивановичу Крылову — в домовую церковь Святителя Николая Чудотворца на Стромынке. В 1914 году, согласно документам, он еще числится диаконом.
Дальнейшую жизнь и судьбу отца Александра Орлова и его родных мы почерпнули из следственного дела №7329, статьи Андрея Мановцева «Из наших родников святых», опубликованной 9 февраля 2011 года в газете «Глаголъ» (издание церкви Пресвятой Троицы, г.Коломна), а также материалов из жизнеописания сщмч. Александра, изданного храмом Живоначальной Троицы в Троице-Голенищеве.
…Домовая церковь с приделами св. Петра и св. Елизаветы на Стромынке находилась в центре большого комплекса зданий богадельни, построенных на пожертвования известного московского мецената Николая Ивановича Боева. Комплекс включал в себя дом призрения, дешевые квартиры для бедных семей и начальное городское училище для детей из этих семей. Здесь бывал святой праведный Иоанн Кронштадтский.
Близкие отца Александра Орлова с большой любовью вспоминали ту пору, когда их семья жила в зеленом районе Сокольников на территории Боевской богадельни. В этот период жизни у Орловых родилось трое: Николай, Пантелеймон и Мария. К несчастью, не достигши пятилетнего возраста, Пантелеймон скончался. Других детей Бог уже не дал.
Годы гражданской войны обошли Орловых и Крыловых стороной. В 1920 году, стремясь получить современные научные знания, отец Александр делает неожиданный для духовного лица шаг — поступает в МГУ на естественный факультет.
1923 год. В Сокольниках закрыт Никольский храм. Семьи Орловых и Крыловых остались без средств к существованию. Из квартиры их выселили. И тогда скитальцев приютила в сельце Семёновском Евгения Ивановна Крылова — сестра протоиерея, работавшая директором местной начальной школы. Это было настоящим спасением, иначе и не скажешь.
Поскольку в Семёновском, несмотря на его внушительные размеры и значительное население, не было церкви, оно «ходило» сельцом, принадлежавшим ранее Донскому монастырю. Обитавшие здесь староверы ездили на Рогожку, «никониане» были приписаны к Троицкому храму на Воробьёвых горах. После революции было разрешено устроить погост — в районе северной околицы, выходившей на будущую трассу Ленинского проспекта.
Когда в Семёновском появились священники, то возникла идея, надежда наконец-то обрести свой храм. Как уже отмечалось, большую роль в его рождении сыграла Марфо-Мариинская обитель сестер милосердия и ее духовник, архимандрит Сергий (Сребрянский). Благословение на сооружение Троицы в Семёновском дал Патриарх Тихон, находившийся поблизости, под домашним арестом в Донском монастыре.
Встал вопрос: а где строить храм? И тогда Евгения Ивановна Крылова выделила часть своей земли. Крестьяне раздобыли материал, благо бывшая Зюзинская (Ленинская) волость по праву считалась не только садоводческой, но и кирпичной провинцией Подмосковья — заводы стояли в Семёновском, Шаболово, Черёмушках, Воронцово…
Небольшой храм был заложен в 1923 году, а освящен через год и на Троицу 1924 года принял первых прихожан. Колокола, утварь, богослужебные книги и облачения пожертвовала Марфо-Мариинская обитель. «Если вспомнить, какие гонения уже претерпела и продолжала претерпевать тогда наша Церковь, то объяснить это можно лишь чудом Божиим», — замечает Андрей Мановцев на страницах «Глагола». И с этим мнением трудно не согласиться.

ОТКАЗ ОТ СЫНА. РАДИ СЫНА
Протоиерей Александр Орлов остался служить в Семёновском, а его зять получил назначение в село Голенищево, в Троицкий храм, где по прошествии 83 лет он будет прославлен в лике святых.
Настоятелем Троице-Голенищевской церкви был протоиерей Пётр Копьёв, с которым отец Александр Крылов дружил с молодых лет. Поначалу он оформился истопником и совершал богослужения втайне от властей, а после кончины отца Петра в 1925 году получил официальное место священника. Часто после праздничных служб батюшка ночевал в сторожке на улице Церковной. До села Семёновского, где у него осталась семья, было километров шесть-семь.
Священникам в те годы пришлось немало хлебнуть лиха. Особенно тем, которые остались верны «тихоновской Церкви» и не переметнулись к «обновленцам» и «живцам», действовавшим в тесной связке с ОГПУ. В Советском Союзе лица духовного звания попали в категорию лишенцев, т. е. тех, кто был лишен гражданских прав. Попам да монахам оставалось или идти до конца, исповедуя Христа, или снимать с себя наперсный крест, облачение, рясу и устраиваться по гражданской специальности, оплакивая в душе свою немощь.
Жить священникам было несказанно трудно. К тому же, священникам требовалось платить все возрастающий налог на имущество.
«Когда подрос старший Николай, — сообщает газета «Глаголъ», — ему пришлось уехать из семьи к дяде. Для того, чтобы его приняли в школу, отец Александр и матушка Софья вынуждены были написать официальный отказ от сына. В доме осталась матушка с малолетней дочерью Марией и пожилыми родителями. С сыном Орловы виделись регулярно, но здесь нужна была осторожность: его могли выгнать из школы».
Не жалея сил, отец Александр духовно окормлял все близлежащие к его храму селения — в том числе служил в молитвенном доме, который издавна существовал в деревне Матвеевская (ныне район Москвы и одноименная железнодорожная станция).
…Окрестные села и деревни стали колхозами, и содержать священников крестьянам-прихожанам стало не на что. Власти установили, к тому же, непомерный налог на церковное имущество. Как следует из уголовного дела, за неуплату налога отец Александр Орлов неоднократно штрафовался.
Должно быть, не раз он слышал в свой адрес: «Ну чего вы мучаетесь? И себя, и свою семью изводите. Заканчивайте эти поповские штучки. Снимайте рясу и становитесь нормальным членом советского общества. Кончайте со своим мракобесием».
В 1929 году властями был закрыт молитвенный дом в Матвеевском…
Для Орловых наступили тяжелые времена. Единственным утешением было общение с близкими. На престольный праздник 15 июня 1929 года Троице-Голенищевский храм посетил двоюродный брат матушки Софьи — епископ Пётр Руднев, приходившийся племянником протоиерею Александру Крылову.
Владыка Пётр был в то время епископом Серпуховским, викарием Московской епархии. Ревностный сторонник Патриарха Тихона, он активно боролся с обновленцами. Настоящий монах-подвижник, настоятель Симонова монастыря, закрытого властями в 1927 году. Знаток и любитель отечественной церковной истории. Свой мученический венец он принял в 1937 году, будучи расстрелян в городе Кемь.
Семейная фотография запечатлела владыку Петра с семейством Орловых. Дети, Николай и Мария, хмуро-сосредоточены, словно бы не ожидая от судьбы ничего хорошего. Такой же настороженный взгляд у матушки Софьи… И только отец Александр, прищурившись, блаженно улыбается в пышные усы — ведь он со своими близкими, дорогими ему людьми.

«ЛИЧНО ВИДЕЛ В ЩЕЛЬ ЗАКРЫТОГО ОКНА»
К началу 1932 года в ОГПУ стали поступать сведения, из которых следовало, что в «селе Троице-Голенищево… существует антисоветская группировка церковников, возглавляемая священником Орловым… и связанная с антисоветским элементом окрестных деревень — Матвеевская, Гладышево и др».
Читаем далее в уголовном деле: «Названная группировка ведет антисоветскую агитацию… Орлов… систематически обрабатывал в антисоветском духе часть местных крестьян, регулярно посещая их под видом богослужения».
10 февраля руководство в Москве отправило начальнику Кунцевского городского отделения ОГПУ распоряжение — арестовать Александра Орлова и двух крестьян, являющихся членами церковного совета. 12 февраля они были заключены в Бутырку.
Начались допросы свидетелей и обвиняемых. Один из мужиков показал, что они, собравшись как-то в церковной сторожке, пили чай «и вели разговор после того, как прочли в газете статью о японо-манджурском конфликте».
«…Кто первый начал говорить, я не помню, но следующее, что «скоро будет война, на нас идет Япония, и нам придется защищать границы, будут брать опять на войну, и крестьянам придется туговато».
Был допрошен в качестве свидетеля ответственный исполнитель Троице-Голенищевского сельсовета. Он показал, что крестьяне и священник, по всей видимости, занимаются антисоветской агитацией. Доказательства? Ну как же… Он «лично видел в щель закрытого окна ставней изнутри в сторожке церкви, после всенощной, около двенадцати часов ночи собрались священник Орлов, староста церковного совета, он же сторож», члены церковного совета, «среди каковых священник Орлов стал что-то говорить, размахивая руками, но ничего слышно не было».
24 февраля следователь допросил отца Александра, который, выслушав его вопросы, сказал: «В своей пастырской службе кроме молитвы, служения в храме и исполнения треб в домах верующих… при Троицкой в Голенищах церкви не знаю ничего. Район деятельности: село Троицкое, деревни Гладышево, Каменная Плотина, Матвеевская и слобода Палиха… Никаких бесед на политические темы я не вел».
Для подкрепления обвинения был вызван председатель сельсовета, который показал, что в августе 1930 года к нему пришел «священник Орлов, держа в руках Кодекс законов, и в присутствии крестьян сего села в количестве семи-восьми человек… стал говорить: «Товарищ Гвоздев, вы неправильно обложили меня налогами, вот у меня имеется Кодекс законов, возьми и прочитай, его ведь создавала советская власть, в нем указано одно, а ты делаешь другое».
После этого отец Александр «начал сам зачитывать отдельные пункты Кодекса; присутствующие крестьяне его в этом поддерживали. Одна из присутствующих женщин… говорила: «Вообще-то теперь никакой правды нет и везде все ложь и обман, посадят советских работников, сами ничего не понимают и ворочают, кто как хочет». В вышеуказанном поведении священник Орлов в присутствии… крестьян села Троице-Голенищево подрывал авторитет местной власти села».
Вызвали члена приходского совета. Однако он показал, что никаких проповедей антисоветского характера отец Александр не произносил, а лишь говорил, что он, как пастырь, призывает их следовать примеру Иисуса Христа, чаще самим ходить в церковь и привлекать других, кто себя заявил состоящими в приходе Троицкого храма.
17 апреля следствие было закончено. 8 мая того же года «тройка» ОГПУ постановила освободить крестьян, лишив их на три года права проживания в некоторых районах и областях, а протоиерея Александра Орлова приговорила к трем годам заключения в исправительно-трудовом лагере. Он был отправлен в Медвежьегорск на строительство Беломорско-Балтийского канала.
Семья не надеялась на возвращение отца Александра. Сына и дочь исключили из школы. Матушку Софью нигде не брали на работу, и она вместе с Машей добывала хлеб насущный тем, что клеила конверты — так назывались упаковочные кульки в магазинах. Спасибо добрым людям, которые подсказали и не дали пропасть.
Видимо, крепко молились родные за отца Александра, да и пригодилось его образование, пусть и неоконченное, которое он получил в МГУ. Работая на канале, заключенный Орлов проявил себя как хороший инженер и в 1933 году, с окончанием строительства, был досрочно выпущен на свободу. Жить вблизи Москвы — ни под каким видом, запрет. Так называемый «минус».

МУЧИТЕЛЬНЫЙ ВЫБОР
Два года отец Александр мыкался по разным местам — перебивался случайными заработками и жил у разных доброхотов. Поначалу он поселился в селе Теремец Михневского района Московской области, в 1935 году переехал в село Георгиевский Погост Клинского района, а затем в село Павловская Слобода Истринского района.
В 1936 году скончался протоиерей Александр Крылов, ненадолго переживший свою сестру Евгению Ивановну. Семёновский храм осиротел…
«После смерти родителя, — сообщает газета «Глаголъ», — матушка Софья стала уговаривать супруга вернуться в село Семёновское и продолжить службу в Троицком храме, говоря, что все ее предки служили Богу и Церкви и что она не переживет, если ее супруг перестанет служить и не продолжит дело своего тестя».
Мы можем себе только представить всю тяжесть выбора, вставшего перед Александром Орловым — законопослушным гражданином, с которого в год принятия Сталинской конституции сняли поражение в правах, инженером, собиравшимся устроиться по профессии, и священником, призванным исповедовать Христа в храме Святой Троицы. Как бы там ни было, свой выбор он сделал, проявляя мужество и верность своему делу, своей Вере.
Далее читать очерк-расследование – тут:

Фотогалерея: