РУССКАЯ ДОРОГА ИГОРЯ РАСТЕРЯЕВА
Автор: Мария Берова

«Адвокат деревни», «патриотический певец» — Игорь Растеряев удостоился этих эпитетов, когда в конце нулевых спел песню «Комбайнёры». Лихой парень с гармонью взорвал интернет: к сегодняшнему дню ролик «Комбайнёров» посмотрели более 6 млн. человек.
Игорь Растеряев — гармонист «из народа». Одаренный песнопевец современной России. Его песни просты и популярны. Они западают в сердце, потому что искренни, «задевают» душу, потому что правдивы. Легко ли петь их? Если творчество «всегда в твоей душе», то легко.
При этом Игорь не любит разговоров о патриотизме. Почему? Патриотизм — обычное чувство любого человека. На его концерты приходят совершенно нормальные, обычные молодые люди. И если они не патриоты, то — кто?..
Игорь родился в Ленинграде, в Дзержинском районе, в семье художников. Его мама — коренная петербурженка, ее предки пережили блокаду. Отец — уроженец Волгоградской области: той ее части, которая входила в состав Области Войска Донского.
С детства Игорь отдыхал в Михайловском районе, в Раковке, и однажды, вдохновленный воспоминанием и широкими степными полями родного хутора, написал у себя дома в Питере песню «Комбайнёры». Но затевалась она совсем не для зрителей… Как вспоминает Игорь, раковская молодежь вечерами любила собираться у местного магазина. Будучи душой компании, артист исполнял под гитару песни разных авторов, да и сам их сочинял.
В один прекрасный день, купив в «комиссионке» подержанную гармонь и постепенно освоив инструмент, Растеряев ради забавы приехал в Раковку и спел сочиненную им балладу «Комбайнёры». Алексей Ляхов, друг певца и его «неформальный продюсер», «используя» талант артиста, однажды заснял на видео такое выступление. В течение года ролик разлетелся на YouTube. Игорь Растеряев обрел всероссийскую известность.
На многие песни Игоря сняты клипы, которые активно расходятся в интернете и социальных сетях, среди них — знаменитая «Русская дорога», которая, как поется, «нам завещана от Бога».
По словам Игоря, какая бы мелодия изначально ни была, пройдя через гармошку, все получается про русскую дорогу, про тоску, боль в сердце и Отечество. Дальше, как он говорит, просто нужно слушать гармонь и понимать, про что конкретно она тебе рассказывает. Как говорит Растеряев, «гармошка — самый патриотичный инструмент», и он «ее слушает и выполняет рекомендации». Поскольку все это Божий промысел.

Природа на войне нам как родная мать,
Но есть время хорониться, а есть время наступать.
И вскоре объявились мы во вражьих городках
И стали все крушить вокруг, разбили в пух и прах.
Порвали на куски, измолотили в хлам
И, добивая, объясняли стонущим врагам:
Запомните загадочный тактический прием —
Когда мы отступаем — это мы вперед идем!

ИСПАНЦЫ БЛИЗКИ НАМ ПО ДУХУ
— Игорь, расскажите, что вам ближе, Волгоградская область или Петербург?
— Мне, если честно, все ближе. И Волгоград, и Петербург. Потому что для меня это примерно одинаково. У меня и тут дом, и там; и здесь я всех знаю, и там. Ну и дорога, конечно, мне нравится, постоянная перспектива перемещения из одной точки в другую.
— Вы поете о России, о селе, о народе. Почему выбрали именно эту тему?
— Это все гармонь. Песня пишется так. Сначала приходит мелодия — только потом текст. Мелодия тащит тему. А у гармошки темы все, видимо, горизонтально дорожные. Вот и весь секрет. Даже единственная песня — «Ленинградская», и та под гармонь. Потому она и вошла в «состав», что в ней изначально присутствует русский полевой простор — ледовое поле замерзшей Ладоги. Без этого заснеженного вида не дала бы гармошка пустить в себя европейский, вертикально графический город.
— Как вам обычно приходится перемещаться?
— Последние два года на машине езжу, особенно на «дальняк»: в Волгоград или в Финляндию.
— Расскажите о вашей поездке в Финляндию.
— Первый раз мы поехали в Финляндию в 2006 году — играть на гармошке на улицах Хельсинки. Но затейка эта не очень удалась: финны оказались прижимистыми ребятами, которые не особо прониклись группой «Сектор газа» и «Королём и шутом» с «ДДТ». На гармошку ведутся настороженно. И, если б не дружественный испанец, который подкинул нам 98 евро, с нашей затеей ничего бы не вышло. Но он сделал нам всю кассу. Поэтому испанцев я очень уважаю — они хорошие ребята, щедрые и близкие нам по духу.
— Что вы вынесли из этой поездки?
— Практически ничего, кроме рыбы, масла и хлеба в дырочку. Этого у них в достатке.

Вдалеке от больших городов,
Там, где нет дорогих бутиков,
Там другие люди живут,
О которых совсем не поют.
Не снимают про них сериалов,
Ведь они не в формате каналов,
И не пишет про них интернет,
Их совсем вроде как бы и нет.
Они молоды, но не студенты,
Ни «O’кеев» не знают, ни «Ленты»,
В суши-барах они не бывают
И в соляриях не загорают.
У них нет дорогой гарнитуры,
Наплевать им на эмо-культуру,
Не сидят в «контактах», в онлайнах,
Они вкалывают на комбайнах.
(Из песни «Комбайнёры»)

ПОПАСТЬ В ТЕАТР ПОМОГ СЛУЧАЙ
— Как вы попали в театральный институт?
— Туда я попал очень просто: мама услышала, что набирают на курс, и, так как сомневалась, что я поступлю на журфак, в который я собирался, сказала: «Иди попробуй, как запасной вариант, поступить в театральный». Я и попробовал. Случайно прошел туда, проучился, да и закончил, в принципе, нормально. Конечно, я никогда настоящим театралом не был, ни на какие спектакли активно не хаживал, за театральной жизнью не следил, да и актеров почти никаких не знал и не знаю…
— А как вы научились играть на гармони?
— Там никакого знания не надо. Ребята однокурсники мне показали, куда нужно нажимать, я и научился. Я нот, например, не знаю, но когда ты сочиняешь песню, то ты играешь ее постоянно, а потом на студии записываешь, так и учимся…
— Были ли забавные случаи во время работы в театре? Случались неожиданные ситуации?
— Одна сплошная забава была. Входишь с порога, и уже забавно!.. Для нас оно, конечно, привычно — мы в этой среде варились, но если б серьезный человек попал, ему бы это, наверное, стало интересно. Леха Ляхов (Алексей Ляхов, друг Игоря Растеряева и его соавтор) любил очень ходить в театр у нас. Иногда на первый ряд садился, — так ему были лучше видны эмоции артистов, — и затем нам выносил свои вердикты: кто хорошо сыграл, кто плохо, а мы просто «варились» в этом котле, и все.
Один раз ночью делали капустник к 8 марта. Там была атмосфера привольная, одни дядьки собрались, виски принесли, курят, пьют, вакханалия творческая, — и вдруг раз! — пошла молитва православная из колонок на весь зал. Тут все, конечно, немножко испугались, потому что не вяжется как-то совсем: все пьют, матятся, и вдруг какой-то батюшка начал читать псалом. Звуковик прибегает и говорит: микрофоны поймали волну радио «Радонеж» или «Мария» (днем, она, видимо, не ловит) и начали транслировать. Не знаю, насколько это было забавно, но нам было не до смеху — мы перепугались до ужаса.
В другой раз тоже зашли ночью в театр: «капустник» снимали, и я отправился в гримерку (а раньше я никогда не заходил в нее ночью) и прямо на глазах передо мной труба рванула, и вода к моей гармошке стала подбираться, я только успел ее на стол поставить. Потом трубу заткнули. Тоже, наверное, совпадение…
— Какие роли вы в основном играли?
— Роли у меня всегда были эпизодические, второстепенные, если не считать выпускного спектакля в институте, где я сыграл главную роль майора ветеринарной службы. Когда работал в театре, то играл, в основном, лакеев, алкашей и солдат. Исполнял номера на пиле, на ложках и на солдатской фляге. Напарником у меня тогда был Александр Стекольников, которого многие знают как Валентина Будейко из сериала «Универ. Новая общага». Вот мы с ним и шарашили: он чечетку, а я на ложках. Неплохо зарабатывали по тем временам. В театре я тоже тяготел к сольному творчеству, оно мне ближе почему-то, хотя и коллектив любил — он в БУФФе очень хороший.
— Вы учились в театральной академии. Наверняка там были интересные артисты. Расскажите о них.
— Для меня самым удивительным всегда был Слава Викторов. Очень скромный парень. Отслужил во флоте. На курсе им занимались недостаточно много, по моему мнению, — ролей не давали главных. Но этот человек всегда поражал меня тем, что ходил на все пары, в любое время суток и при любом самочувствии. Занимался с полной самоотдачей, хотя жил в пригороде в Колпино. И в итоге, не имея практически никакой роли в дипломном спектакле, — запомнился всем и полюбился больше всех остальных. Он, не имевший ни одного слова, умудрился все выразить без слов. Сделал всех! Вот эта его ответственность и желание — наверное, самое удивительное из работы сверстников.
— Если бы вы стали продюсером, кого бы вы продвигали?
— Я бы не стал продюсером. У меня бы растащили всю кассу, и на этом бы все продюсирование закончилось. Кроме того, я все-таки больше одиночка. С натяжкой можно сказать, что я «продвигаю» в своих песнях каких-то персонажей или идеи, хотя я просто о них пою. Это нельзя назвать продюсированием. Но продюсировать я бы не стал еще и потому, что не люблю никем управлять и не люблю никому подчиняться, потому что я такой.

Юрка — мой ровесник, мы из тех мальчишек,
Что в садиках советских, после запеканки,
Подтянувши шорты, начитавшись книжек,
Шариковой ручкой рисовали танки.
Было все прекрасно: все о мире пели,
Олимпийский мишка полетел куда-то,
И никто не ведал, что на самом деле
В этот год рождались новые солдаты.
В этот год рождались те, кого позднее
В горные ущелья загоняли маршем,
Чтобы повстречались с теми, кто смуглее,
Чуть побородатей и слегка постарше.
Те, кто расплатился за чужую подлость,
Уходил под пули прямо, не сутулясь,
Превращаясь в слезы, превращаясь в гордость,
В синие таблички деревенских улиц…
(Из «Песни про Юру Прищепного»)

«МЫ НЕ ЗНАЛИ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ПО-ДРУГОМУ»
— Красной нитью в ваших песнях проходит тема войны. В «Песне про Юру Прищепного» описана гибель боевого товарища и друга. Сейчас в нашей стране все жестче встает тема взаимоотношений с Западом. Как вы на это смотрите?
— Служить Родине — это, в первую очередь, укреплять ее экономику и, во вторую, бытовую составляющую, потому что мы реально зависим от западной продукции: «айфоны» у нас все импортные, машины тоже, шмотки все, в основном, иностранные. Работать надо получше нам, а не про патриотизм с утра до вечера вещать. Мы отстали по многим показателям от того же Китая, от Запада в очень многих областях.
Сейчас совсем другие войны впереди и вызовы… А с точки зрения военной техники, — это всегда все было у нас хорошо: мы весь мир завалили автоматами Калашникова и другой специальной продукцией. А молодежь — она стремится к бытовым, мирным вещам. То есть это нормальная жизнь нормального человека здесь и сейчас, и в этом плане мы проигрываем Западу.

Окончание интервью читать – тут:

Фотогалерея: