Три карты. Кто проиграл и кто выиграл выборы-2017

ЕДГ 2017 года прошёл, и настало время подводить итоги. Игра, в которую мы все сыграли на выходных, достаточно многопланова, чтобы разбить её результат на три смысловых слоя — будто на школьных контурных картах.

Физическая география — отдельно, политика — отдельно, экономика — отдельно.

Карта первая: системная легитимность.

На протяжении многих лет система выборов в России совершенствуется. Сегодня мы стоим на плечах гигантов, преодолевших в своё время такое, что нынче разве что снится в страшных снах. Чтобы понять, где мы оказались — потребуется некоторый экскурс вглубь тёмных времён.

Первые выборы «постсоветского транзита», в 1991-1993, проходили полностью по инструкциям, разработанным специалистами Госдепа США «для стран новой демократии» (увы, это не конспирология — методички те в архивах «Межрегиональной депутатской группы» сохранились; собственно, ими до сих пор можно неплохо пользоваться).

Выйдя из жестких советских рамок, политическая сфера на Руси эволюционировала. К 1996 расцвела собственная школа политтехнологий (большей частью построенная на махинациях бывших психологов, филологов и философов, оставшихся не у дел, и готовых за краюху хлеба пускаться во все тяжкие). Эта эпоха блестяще описана «Днем Выборов» замечательного «Квартета И».

На рубеже нулевых «собственность пошла во власть»: те, кому досталась промышленность (и приданные ей материальные ресурсы, Большие Деньги), принялись биться за политическое влияние. Именно тогда воцарилась «Семибанкирщина», а на выборах в регионах начали всерьез и помногу убивать.

Путину и его команде за десятилетие удалось преодолеть этот кровавый раздрай — весьма жесткими методами (сегодня мы знаем этот период как «эпоху построения вертикали»; отменялись выборы губернаторов, УВП АП ставило региональные и «центровые» политические группы под жесткий контроль, не гнушаясь и помощью спецслужб).

«Суверенная демократия», стартовавшая во второй половине нулевых, попыталась вытеснить экономическую по сути борьбу хоть в какие-то политические формы (правда, они вышли гротескно-постмодернистскими, неся на себе отпечаток мятущейся души архитектора — В.Ю. Суркова, истинного сына своей эпохи). Неудивительно, что для контроля над этим «кафкианским зоопарком» потребовались разводки (и, чего там греха таить, многочисленные приписки).

К 2010 году общество переросло «суверенную демократию» — и потребовало настоящей. Естественно, «болотные процессы» были порождением элитарных споров о будущем курсе. Но эти споры оформлялись уже чисто политически — без оружия или, скажем, войн компроматов. Элиты апеллировали к общественности посредством СМИ. Слово и общественное мнение опять приобрели политический вес (в то время как в ельцинской и ранне-путинской России медиа и общественность шли отдельно, а политика отдельно, плоскости вообще не пересекались).

В.В. Володину, перехватившему управление политическим процессом в тяжелейшей кризисной ситуации декабря 2011 года, удалось свести обе плоскости воедино. Во-первых, жестко загнать «политическое» в рамки «легального»; во-вторых, не допустить возвращения к «войне всех против всех». В страну на новом уровне вернулась схватка идеологий, исправно, но без особых эксцессов идущая по сей день — строго в законных рамках.

«Конкурентность, открытость, легитимность» — для своего времени «КОЛ Володина» оказался настоящим спасением, позволяя не только травить пар, но и с пользой использовать выхлоп, направляя его энергию на структурирование политического представительства страт и групп.

Новейший период во внутренней политике связан с именем технократа-ядерщика С.В. Кириенко — идеологически отстоящего от пелевинского «Владлена Татарского» ровно на поколение. Его базовый посыл прост и холоден, как штангенциркуль: политика — это обыденный механический процесс, в котором должны строго соблюдаться предписанные процедурой методологии. Именно буквальным следованием процедуре обеспечивается легитимность. Выборы проходят без креатива и сюрпризов, как обработка детали по технологической карте. Неизбежный брак отсеивается.

Процесс вошёл в свое русло, приобрел необходимую ритмичность. Все происходит вовремя и без сюрпризов.

Конечно, это скучнее, чем сурковщина-пелевинщина, и не рождает былого ажиотажа в массах. Отсутствует и володинская борьба за стабильность любой ценой — наоборот, новая стадия развития нашей внутренней политики позволяет дискурсу развиваться, обеспечивая «гибкое проектирование будущего».

А ещё — практика, провозглашающая, что выборы суть дело скучноватое и обыденное, «все будет просто нормально, как положено по Закону», — полностью соответствует состоянию дел в развитых странах. Потому и показатели явки такие… стагнирующие: нету интриги, да ее и не хочется. Хочется, чтобы все катилось по накатанной. Нарастает понимание, что всё будет нормально. Не супер, не чудеса на виражах — просто нормально.

Все это долгое предисловие нужно для того, чтобы показать: осенний ЕДГ 2017 года подтверждает как зрелость нашей политической системы («конь борозды не портит»), так и ее потенциал обновления («попасть в политику можно, если просто играть просто по правилам»).

Принесли подписи или выдвинулись от партии, имеющей такое формальное право («Яблоко», «Парнас») — всех зарегистрировать. Были нарушения — всех поснимать. Подкуп — в Прокуратуру. Посадки за нарушения — будут (это понимают даже те, кто к ним подзуживает; потому-то Собянин при первом звуке слива моментально снял главу Управы Ново-Переделкино, пытавшуюся раздавать по УИКам «авансы и предписания»).

Россия закончила расхлебывать последствия бучи 2011-го. Общество почти доверяет выборам. Не очень ими интересуется, потому что традиционно не верит политикам кроме Путина — но понимает, что «всё работает примерно как положено».

Об этом говорит и статистика: в 2014 г. в ЦИК поступило 1895 жалоб, в 2015 — 1587, в 2017 — 1356, причём рассмотрения ЦИК требовали лишь 6 (!) из них. По наблюдателям: если в 2014 с участков удалили 87, то в 2015 - 14. В этом году — ни одного. Ноль. Зеро.

Итого: первая «контурная карта», отражающая состояние Системы, вылизана почти до мелочей. Ни с 2010, ни уж тем более с 1996 не сравнить. Легитимность не ставится под сомнение даже оппозицией.

Эта карта — козырь. Чем меньше сил государство должно будет тратить на обоснование процедуры в глазах населения, тем больше доверия политике как процессу. Чем больше доверия к правилам — тем больше шансов, что в эту игру снова начнут играть.

Именно начало «возвращения политического» мы наблюдаем в 2017-м в традиционно передовой Москве, где все, кто хотел, вплоть до лиц, только вышедших из школьного возраста — зарегистрировался и даже избрался.

На данном слое реальности выборы-2017 выиграли все, кроме наших врагов. Кроме тех, кто хотел бы, чтобы Россия после каждых выборов беспомощно барахталась во взаимной ненависти и недоверии, как сейчас это происходит с народом и политиками Соединенных Штатов.

Карта вторая. Поколенческая ротация.

Здесь всё совсем просто. Прошедшие выборы содержали мало интриг, поскольку ни депутатов ГД ФС РФ (кроме одного «добора», прошел человек из ЛДПР), ни Президента на них не выбирали. По традиции, конкурсы на замещение должностей менее заметных, нежели федеральные, в России не вызывают ажиотажа. Единственное, что этой осенью выдвигалось и избиралось всерьез — новая волна губернаторов. Зато — в целом ряде ключевых регионов (чего стоят хотя бы Калининград, Севастополь, Пермь!).

И все же, губернаторские выборы не привлекли бы к себе всенародного внимания (субьектов в РФ аж 85, на каждый чих не наздравствуешься), если бы прохождение врио в губернаторские кресла не знаменовало собой куда более важный процесс — процесс поколенческой ротации.

Даже великие люди стареют, и все они — смертны. Не может не осознавать этого факта и когорта политиков, пришедшая с Путиным и при Путине. В курсе закона жизни и сам Владимир Владимирович, за последнее время минимум дважды назвавший себя «дедушкой» в эфире федеральных каналов.

Что должен сделать политический патриарх, чтобы перед лицом Времени обеспечить преемственность курса? Вырастить себе смену, конечно же.

И вот перед нами представители новой политической эпохи — 8 временно исполняющих обязанности, прошедших-таки в губернаторы с великолепными результатами регионального плебесцита.

Пятеро из них — попросту люди совсем молодые.

И хотя каждый из «технократов» является ставленником одной из команд, в свое время кооптированных в «суперкоманду Путина» — с их избранием больше нельзя не замечать процесса омоложения власти как таковой. Не на Люсю Штейн единую уповаем!

Блестящий экономист Максим Решетников возглавил родной Пермский край; ему 38. Бывшему замминистра транспорта Алексею Цыденову (Бурятия) — 41. Экс-гендир Агентства стратегических инициатив Андрей Никитин (Новгородская область) — 37. Всего 40 лет Д. Овсянникову, брошенному Путиным на замирение бурлящего и спорящего Севастополя. «Губернатору надежд» Антону Алиханову, новому главе сложнейшего Калининградского эксклава — 30. Тридцать, чёрт побери, — и его избиратель этим гордится: «наш-то самый продвинутый и энергичный»!

Старшему поколению технократов достались самые сложные регионы.

Опытному 56-летнему И. Васильеву — Вятка (Киров), чья экономика погрязла в долгах из-за синерукого Никиты Белых. Жесткому 48-летнему спецслужбисту Д. Миронову («неполитическому политику», человеку тихого твёрдого дела) — раскольничья Ярославщина (где ему пришлось заменить всю команду, чтобы вернуть регион в федеральную повестку). 46-летнему Е. Куйвашеву — вечно мятежный Яик, своенравное «горнозаводское государство Уральское»…

Итого: вторая «контурная карта» отражает смену поколений. А ещё — замену оборзевших «региональных элит» менеджерами-технократами. «Элиты» интригуют. Менеджер должен блюсти KPI.

Выиграло выборы на данной карте, в первую голову, население: чего-чего врио только не успели наделать, чтобы людям понравиться. Причём при поддержке федерального центра, которую их предшественники давно утратили.

Элиты — проиграли. Технократы выиграли — и посты, и карт-бланш.

Карта третья. Столичная классовая.

Кто проиграл и кто выиграл муниципальные выборы в Москве? Тут всё не так однозначно.

Во-первых, выборы выиграла власть, и конкретно — партия власти «Единая Россия». В Москве было 390 формально-оппозиционных депутатов. Стало — 233. Оппозиция с шумом и треском набрала 11%, а ЕР — тихой сапой 73% (остальное взяли самовыдвиженцы). «Медведи медленно спустились с горы и задрали все стадо».

Во-вторых, выборы в Москве выиграл т.н. прекариат — «пролетариат эпохи постпостмодерна». Это те самые якобы «либералы», прорвавшихся в муниципальные собрания в ЦАО и на Юго-Западе.

«Яблоко» теперь хорохорится: было-де 25, стало 177! Но насколько «гудковцы», шедшие под этим брендом удобства ради, окажутся «яблочниками» на практике — вопрос дискуссионный. Ведь в роли муниципального фильтра они не станут поддерживать кандидата от «Яблока», если им окажется не Гудков. Да даже и в случае соблюдения партийной дисциплины, кандидату Яблока все равно придется договариваться с другими, не-яблочными муниципалитетами, чтобы преодолеть фильтр. То есть нас в любом случае ждёт очередная серия политического размена, смешного и увлекательного.

Проиграл же выборы в Москве — вчистую! — старый добрый пролетариат. Те самые «неимущие», «бюджетники», «врачи и учителя» и так далее. Ведь сильнее всего просел в муниципалитетах именно «левый сектор». КПРФ отдала 171 мандат, «Справороссы» — 110 (осталось 10; партии явственно необходим coup de grace). Популисты ЛДПР остались с 4 мандатами вместо 25 — недаром по ТВ Жириновский бился в истерике.

Но на данной «контурной карте» окончательный итог подводить пока рано. На самом деле, под зонтиком «Яблока» и с именем Гудкова на устах в политику пришли люди юные, асистемные и нетрудоустроенные (в бюллетенях так и фигурировавшие как «домохозяева»).

Их по инерции называют «либералами», но по сути они не имеют особых политических убеждений (помимо общей молодежной оппозиционности).

В классовом смысле это именно прекариат. Он является продуктом неолиберализма с гибким рынком труда, и ценности его — вовсе не либеральные. Напротив, «либералы-рыночники» (особенно у нас, где маркированная «либералами» страта относится к благоприобретателям приватизации 90-х) — и есть те, кто данный класс угнетает.

Если новоизбранным политикам (а мундепство ведет прямиком в настоящую в политику, ступенька очень хорошая) удастся осознать собственный классовый интерес, к Думским выборам 2021 нас ждёт архилюбопытное зрелище.

«Партии прекариата» заменят полностью умирающих «лево-розовых», и принесут с собой совершенно новую повестку борьбы за права.

И это — важный промежуточный результат. Российская политика выбралась из тлетворных болот на сухую твердую почву, и движется в какое-то новое будущее.

Насколько осмысленным оно будет — увидим своими глазами.