Газета «СПЕЦНАЗ РОССИИ» и журнал «РАЗВЕДЧИКЪ» | 03.04.2017 в 01:01
#Духовенство@war_veterans
«Я свидетельствовал о своей вере»
Протоиерей Олег Стеняев вспоминает о миссии во время Чеченской кампании

Протоиерей Олег Стеняев в 1999–2000 году, во время Второй чеченской войны, совершил ряд поездок в Чечню. О том, каковы были цели этих поездок, с какой миссией должен идти священник во время таких конфликтов, для чего освящается оружие, можно ли проповедовать Христа мусульманам и как, – его рассказ.
– Батюшка, расскажите, как вы оказались в Чечне во время военной кампании? Какие впечатления вынесли из этих поездок?

– Это была командировка. Шла Вторая чеченская война. И ко мне обратились журналисты «Московского комсомольца», один из которых рассказал о своей поездке в Чеченскую республику во время Первой чеченской войны и о том, как солдаты жаловались, что у них нет церковного окормления. Журналисты решили поднять проблему дефицита духовного попечения военнослужащих. Сказали, что готовы посодействовать мне, чтобы я смог поехать в Чечню и пообщаться с военнослужащими. Я принял это предложение. Моя поездка была согласована и с армейскими властями.

С Чкаловского аэродромамы сначала отправились в Дагестан, а из Дагестана уже на вертолете ночью, в тишине и в темноте, потому что все освещение отключалось, пересекали чеченскую границу. Мы расположились под Гудермесом. Но посещали и другие места, встречались с военнослужащими. Я читал лекции. Перед каждой лекцией офицеры, ответственные за воспитательную работу, обращали мое внимание на то, что часть военнослужащих исповедуют ислам – это были мальчишки из Татарстана и Башкирии. И на своей лекции я обязательно делал отступление для мусульман – об исламских законах ведения войны по хадисам Аль-Бухари, чтобы они могли сравнить, насколько адекватно наш противник придерживается традиций ислама или не придерживается их совсем.

С местными жителями тоже приходилось общаться. Первая поездка была ознакомительная. Я увидел, что у людей есть проблемы. Я увидел, что местным жителям не хватает теплой одежды, а как раз начинались холода. И вернувшись в Москву, я сразу бросил клич через радио «Радонеж»: надо собрать детские теплые вещи, а для взрослых шерстяные шапки, шарфы, перчатки, чтобы отвезти их в Чеченскую республику. Откликнулись тогда очень многие люди.
Нашу задачу мы видели в том, чтобы помогать местному населению и военнослужащим, находящимся там по долгу военной службы – чтобы эта их служба сопровождалась духовным окормлением. В условиях войны люди могут ожесточиться, озлобиться, впасть в какую-то осатанелость, и важно было их духовно поддержать.

Отправившись в Чечню во второй раз, мы уже самостоятельно добирались туда на микроавтобусах. Святейший Патриарх Алексий II дал благословение служить на всяком месте, где я сочту необходимым. Потому что на территории Чеченской республики практически все храмы были уничтожены, кроме храма в станице Асиновской. Патриарх подчеркнул, что мы должны оказывать помощь не только русскоязычному населению, но и местным жителям, чеченцам. Что мы в ходе благотворительных программ не должны делить людей на своих и чужих, чтобы это не выглядело как война между мусульманами и христианами.
Всего было предпринято пять поездок, я принимал участие в четырех. Мы въезжали через блокпост «Кавказ», сразу ехали в станицу Асиновскую, в православный храм. Потом – к Грозному через Самашкинский лес, и там уже на площади раздавали помощь, которую привезли для местного населения, – теплые вещи. Для военнослужащих привозили сгущенное молоко, вязаные шапочки черного цвета, какие не нарушают форму, перчатки… Дети из православной гимназии «Радонеж» и других православных школ написали «письмо солдату», и в каждую шапочку мы вкладывали по письму. Содержание было приблизительно такое: «Я Николай. Мне 9 лет. Я учусь в православной гимназии. Я знаю, что вы исполняете свой воинский долг вдали от Москвы. Мы молимся за вас, переживаем, хотим, чтобы там, где вы находитесь, был мир». Когда солдаты обнаруживали в шапочках эти письма, они не могли сдержать слез. Видели бы вы это! Один сразу стал зашивать письмо под погон. Я спросил: «Зачем?» Он сказал: «Это лучше любого бронежилета. Я буду носить его на правом плече».
Был такой интересный случай. Когда мы раздавали крестики после лекции, а среди военнослужащих были, как я уже говорил, и мусульмане, то и они тоже стали тянуть руки. Я растерялся и спросил: «Разве вы не мусульмане?» – «Мусульмане». – «Зачем вам крестики?» И один из них ответил: «Так мы же Россию защищаем». У меня выступили слезы на глазах, так это было трогательно.

– С какими трудностями вам пришлось столкнуться в Чечне?

– Самой большой была та, когда нас остановили боевики. Мы ехали через Самашкинский лес. Шел дождь. Люди в камуфляже тормозят нашу машину. Трудно разобрать, кто такие: туман, дождь. Остановились. Смотрим: бородатые мужики! Открывают нашу машину, спрашивают: «Кто такие? Куда едете?» Они не поняли, кто мы такие, потому что мы тоже бородатые сидим. У нас московские номера, и они могли подумать, что это братья приехали, московские чеченцы. Я говорю: «Московская Патриархия, везем гуманитарную помощь»…

Добро никогда не проходит бесследно в хорошем смысле этого слова. Как в Библии сказано: Опускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его (Еккл. 11: 1). Чечня же маленькая, там все перемещения машин, разных лиц в той или иной степени фиксировались как нашей, так и той стороной. Один мужчина говорит: «Я их знаю, это не спекулянты, они бесплатно все раздают». Тогда главный, как я понял, сказал: «Пусть Аллах благословит вас. Езжайте». А у нас машина не заводится!

Кто-то отошел от той группы, кто-то подошел новый… Человек с пулеметом появился, очень смуглый, почти как негр. А может, он в грязи был. Я говорю водителю: «Надо быстрее уезжать, какие-то злые подходят, не такие доброжелательные, как первые… Посадят нас в яму…» А чеченцы подходят и спрашивают: «Что же вы не едете?» – «У нас что-то с мотором…» И они нам стали помогать чинить мотор. Была интересная такая ситуация.

А те, кто подходил, на нас пальцами показывали, что-то спрашивали. Думаю: ну, точно посадят в «зиндан» (яму). И еще думаю: чтобы сразу не замерзнуть, надо немножко выпить. А нам с собой выдали флягу со спиртом. Я налил себе немножко, выпил и как-то повеселел, потеплел, осмелел. Подхожу к ним и спрашиваю: «А почему это вы наших священников хватаете?» На тот момент было известно, что трое батюшек заявлены пропавшими без вести. Они говорят: «Нет, мы попов не трогаем». – «Как не трогаете? Вот этот и этот». Они: «Это не священники, это парашютисты». – «Как парашютисты?» – Они: «Это чекисты». – «А как вы определяете, кто парашютист, а кто нет?»– «Ты не парашютист. Ты толстый, пьяный и наглый – ты настоящий русский поп. Тебя никто здесь не тронет. Кто тебя тронет, Аллах того накажет. А те, я их видел: подтянутые, накачанные. Иди, тебя никто не обидит». Я вспомнил тогда известное библейское высказывание: ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор. 12: 9).

Они подтолкнули нашу машину, и мы доехали нормально до Грозного, где опять раздавали теплые вещи, которые привезли.

– Батюшка, в тот период много священников попало в плен, было убито. У вас лично присутствовал страх за свою жизнь?

– Было чувство эйфории. Во-первых, я понимал, что это достойная смерть, когда ты не занимаешь чью-то сторону на войне, а хочешь проявить заботу и о тех, и о других. Наша миссия носила миротворческий характер. Патриарх нам сказал, что мы должны всем помогать. А бояться смерти… Мы все умрем когда-нибудь. Мне казалось, что если это произойдет вот сейчас, здесь, в Чечне, то это будет достойным завершением жизни.
Фотогалерея:
Добавь эту новость в закладки: