ГЕРОИ НОВОРОССИИ: ШУМЕР В СТЕПЯХ ДОНБАССА (ОКОНЧАНИЕ)

- Как на сегодняшний день ты оцениваешь боевой дух Народной Милиции?

- Самое главное у людей, которые остались ещё служить с 14-го года, остался именно вот этот идеологический порыв, с чего всё начиналось. Они до сих пор понимают, ради чего они здесь. Что им предстоит. И в первую очередь, это все люди, готовые на самопожертвование. Это самое главное. Это я говорю про костяк. Не секрет, что очень многие горячие головы стремятся туда. Не секрет, что среди нас очень много людей с оккупированных территорий, у которых там родственники остались, семьи остались. Элементарно, крыша над головой там осталась.

Среди многих добровольцев, это правда, это чистая правда, ещё за последние годы, при Украине, упал дух прививки патриотизма. Вот сейчас мы наблюдаем лже-патриотизм, который там (на украинской стороне). Это чёрно-красная символика, нацистские жесты, выкиды. Не хватает им ещё своего Гебельса и Гиммлера с концлагерями. Хотя это тоже присутствует.

А нам здесь на начальном этапе, уже на начальном этапе, нужен дух патриотизма. Везде. В детских садах, в школах, да даже элементарно на улицах.

Замполиты сейчас, обращаясь к работникам по работе с личным составом, они сейчас должны нести в массы, они должны стать комиссарами. Хорошая профессия была – комиссара в Великую Отечественную войну. Почему был такой всенародный дух. Подъём такой был. Родина. Сталин. Памятник комбату, как мы говорим, на Бахмутке, на самом деле это обелиск политруку, комиссару, который встал и вперёд повёл людей за собой.

Духа патриотизма в нашей молодой Республике не хватает. Слабая патриотическая работа. Вроде бы и стремимся на разных уровнях. Даже у себя в батальоне.

Я не нашёл ещё, если честно, вот как только найду такого легендарного человека, назову его комиссаром, назову его политруком, не важно, как он будет называться. Но он должен работать не только внутри подразделения, он должен работать и за пределами подразделения.

Вот люди мы в форме. Я думаю, наверное, патриотизм начнётся с того, когда начнут по-настоящему уважать военных.

Понимаю, мы еще как младенцы, только-только топать ножками начали. Не важно, как мы политически оформимся. Как нас назовут, во всей этой геополитике. Но вот защита и социальные гарантии прав военнослужащих - это основной вопрос.

Престиж нужен. Престиж военной профессии.

Потому что мы уже профессиональные военные. Если служба по контракту, на добровольческой основе. Это уже профессионализм.

Тем более, многие из нас имеют большой боевой опыт. Готовы делиться им. Мироощущение немножко другое, ценности немножко другие.

Скорее, больше бы отдать такому направлению, как память. Память. Не надо забывать тех наших боевых товарищей, которые погибли на разных периодах, даже в период формирования народного ополчения. Надо именами школы называть. Надо улицы называть. Надо на бигбордах вместо рекламных щитов. Хотя это тоже надо для развития экономического, но надо обратно вернуть на бигборды наших героев.

- Ты веришь в победу, что для тебя будет победой в этой войне?

- Победа в этой войне - это не ближайшее будущее даже. У нас ещё, если по-честному, не до конца ещё победа в прошлой войне. Это субъективно, это моя личная точка зрения. Потому что проглядели, прохлопали, либо не добили вот ту нечисть, которая сейчас выползла и дальше поднимает голову. Ну не дорубили одну голову этому «змею горынычу». Вот дорубим, когда само по себе слово фашизм, терроризм, экстремизм глобально во всеобъемлющем смысле закончится. Вот тогда, собственно, и наступит Победа, свобода, мирная жизнь. Ну, наверное, надел форму – придётся до конца идти.

Не знаю, на пенсии, когда-нибудь, придёт же время, уйду в отставку, в запас. Когда то ж активная фаза закончится. Но война на этом не останавливается. Надо понимать. Заканчивается активная фаза, заканчиваются боевые сражения. Память остаётся? Остаётся. Вопросы неразрешённые остаются? Остаются. Люди, не захороненные, как принято. Ещё издревле тоже пришло: любая война заканчивается, когда найден и похоронен самый последний солдат. У нас, на сегодняшний день, сколько без вести пропавших? Вот тогда война закончится.

Лично для меня слово «победа», да я уже сам себя победил. Уже победил. Победил вместе со своими соратниками, со своими товарищами. Потому что встал, отстоял, защитил, и имею право на весь мир сказать, что вот это вот моё. Вот город Луганск - это мой город. Потому что я его с товарищем отстоял. Мы его отстояли.

И даже вот эта вот музыка, которая иногда звучала под бомбёжками, артналётами, летом в тихих двориках. Я редко бываю в филармонии, потому что служба не позволяет, но с таким особым чувством иногда туда хожу. Наверное, просто, не всё человеческое утрачено внутри. Иногда говорят, что мы боевики, террористы, ничего святого человеческого нет. «Товарищам» вот там вот хочу сказать: есть человеческое, есть и святое. Просто обожаю филармоническую музыку. Потому что тогда людям, вот здесь сидящим, она тогда такие надежды давала.

Она и мне до сих пор даёт надежду. Надежду на то, что всё равно у нас всё поправится, всё у нас будет хорошо. И дети у нас в школы ходят. И предприятия начнут работать. И люди уже улыбаться чаще стали.

Да и многие на той стороне одурманенные уже проснулись, потихонечку заезжают сюда и понимают: мы действительно народ с честью. Не то «быдло», как они нас считали. Не те люди, которых надо было закольцевать колючей проволокой и уничтожить атомной бомбой. Просто человеки, которые отстояли, выстояли. И можем пойти дальше. И пойдём дальше.

Не мы первые начали. К нам пришли. Вот за это вот своё, за наше, я буду драться. Драться сколько есть сил, сколько есть жизни, сколько здоровья. И за ополчение буду драться, и за четвёртую бригаду буду драться.

Всё-таки есть такая профессия - защищать Родину. Она даётся один раз на всю жизнь. Просто сейчас такой период, когда в эту профессию многие вернулись. Поэтому честь и хвала им тоже, и уважение. Большое уважение.

Для каждого человека перейти вот ту грань и сделать шаг вперёд, понимая, что он жертвует всем, в том числе и жизнью, это уже уровень патриотизма. Просто патриотов у нас мало здесь.

Причём, независимо в каких структурах: в армейских, в МГБ, МЧС. Даже те люди, которые в августе в 14-м году в оранжевых тужурках сразу после обстрелов улицы здесь убирали, они тоже патриоты. Просто не растерять это сейчас. Надо наращивать, наращивать, наращивать.
Вот в этом, я считаю, тоже уже есть и моя победа и всех наших ребят победа.

В нас люди поверили, с нами остались.

Мы сейчас говорим об этом, мы как-то пытаемся строить планы на будущее. Уже победа. А как дальше будет? Родина прикажет – пойдём вперёд.

P. S. Касательно наших сослуживцев, некоторых. Кто с нами в строю, тот с нами в строю. Кто немножко удалился – всё равно честь и хвала им.

Слышал, знаю, сам видел. В социальной сети в одной из них, есть «Фонд «Шумера». Отношения никакого не имею. Честно. Даю слово офицера. Даю слово Шумера. Даю слово ассирийца. Я просто не любитель сидеть в социальных сетях. И не хочу зарываться в этой паутине. Да и вообще времени даже нет.

Скорее всего, один из бывших моих военнослужащих, имея какие-нибудь там тёмные намерения, может нескромные намерения, может просто название понравилось, организовал эту группу. Там есть номер кредитной карты. Осуществляет сбор денежных средств, чего то ещё, материальных средств, каких-то, для конкретно отдельно взятого подразделения ЛНР. Так вот к этому отношения не имею.

Если кто-то считает, что опорочено моё честное имя, заявляю официально, моё имя не опорочили.

Если кто-то хочет нажиться на рекламе моего имени – Господь ему судья.

- То есть никакой помощи это фонд подразделению не оказывал?

- Нет.

Вся помощь, которая приходит, скажу так, как отец, как уважающий себя мужчина, всё-таки с кавказской кровью, я сам привык оказывать помощь и протягивать руку помощи слабым.

Иногда бывают благотворительные акции, либо группы какие-нибудь заезжают с благими намерениями, кому-то в чём-то помочь, обычно переправляю на адресную помощь в детский туберкулёзный диспансер, в хосписы, в больницы. Да и так, в индивидуальном порядке, семьям двухсотых, трехсотых помогаем.

Но с этим фондом ничего личного и ничего общего.

Если есть возможность, обратитесь, пожалуйста к админам, скажу даже на камеру. Я, командир одного из батальонов 4-й бригады НМ ЛНР, официально заявляю в трезвом уме и здравой памяти.

Честь офицера для меня прежде всего. Никакого отношения к «фонду Шумера» в социальных сетях я, мои подчинённые нынешние, мои соратники по оружию, не имеем.

Интервью брал Юрий БАРБАШОВ

Фотогалерея: