ВОЕНКОР АЛЕКСАНДР СЛАДКОВ: О РАСЧЕТЕ И ДОЛГЕ

С Александром Сладковым, известным российским тележурналистом, корреспондент «Донецкого времени» пообщался вечером того дня, когда погиб Михаил Толстых с позывным Гиви. Настроение из-за случившегося, разумеется, было далеким от бодрого и располагающего к разговорам. Но тем не менее Александр Валерьевич ответил на несколько вопросов.

ПРАВДА ДОНБАССА

– Александр, на сегодня был назначен мастер-класс по военной журналистике для студентов, который должны были провести вы. Но из-за трагической гибели Михаила Толстых встреча перенеслась. Скажите, о чем бы вы говорили со студентами?

– Да, встреча действительно сорвалась, но она, надеюсь, все-таки состоится. На ней сориентируюсь прежде всего на их, студентов, интересах. Мне кажется, что важнее разговаривать с людьми не о каких-то механических принципах репортерской работы. Самое главное – нравственность, мораль в работе репортера. А я, подчеркиваю, именно репортер, а не многопрофильный журналист. Да и сама формулировка «мастер-класс» не вполне верна в данном случае. Ведь мастер-класс предполагает показ чего-то, демонстрацию определенных действий, навыков. Я, наверное, такой возможности не имел бы.

– Существует такое мнение, что журналистике как таковой научить нельзя, но научиться этому можно…

– Почему же? Есть определенные принципы, которые необходимо знать. Во главу угла я бы поставил честность перед аудиторией, а пропагандой занимаются другие люди.

– Наверное, честность, правду донбасских событий нелегко освещать?

– Знаете, правда Донбасса в том, что здесь столько времени незаслуженно страдают дети, гибнут люди. Правда в том, что этот вопрос необходимо решать как можно скорее.

ДВИГАТЕЛЬ ПРОЦЕССОВ

– На ваш взгляд, как все-таки удалось вбить клин военного противостояния между славянскими народами?

– Разумеется, клин вбили. Посмотрите, почему мы иногда ссоримся с белорусами. Это я сейчас высказываю свое личное мнение. Из-за цены на нефть, из-за того, что они заполоняют своими товарами полки наших магазинов… Так, во всяком случае, говорят. Я сейчас не смею белорусов ни в чем обвинять. Все равно мы ссоримся из-за денег, а не из-за идеи. Говоря о глобальных процессах, всегда нужно искать экономические причины. Мне так кажется. Хотя я не экономист. Я даже не дочитал «Капитал» Маркса. Но все-таки мы везде должны искать денежный след. Финансы, они, к моему большущему сожалению, движут всеми процессами. И только здесь, в Донбассе, я увидел, что процессами движут идея, общность, духовность… Я по образованию историк. Правда, настоящим историком в истинном понимании этого слова меня назвать нельзя. Мне очень нравится один исторический деятель. Это Великий Шамиль, человек разносторонне одаренный, который обладал несомненным воинским талантом. Да, он долгое время являлся врагом России. Но все же… Он говорил: «Расчет и подвиг несовместимы». Это как раз о Донбассе. Здесь расчет и подвиг несовместимы. Люди здесь совершают поступки не с логарифмической линейкой, а руководствуются сердечным порывом. Это явление уникальное.

– Скажите, вас можно назвать военным экспертом по донбасскому конфликту?..

– Простите, перебью: никаким экспертом меня нельзя назвать. Я обычный репортер. А эксперты все-таки близки к поиску научного зерна. Я сугубо практик, и говорить могу только о вещах, которые лежат на поверхности.

– И все же о Донбассе что-то знали до командировок сюда?

– Конечно, я знал, что здесь живут прекрасные, удивительные люди, Донецк – чистый, ухоженный город. Кроме того, здесь живет мой бывший командир, под началом которого я прослужил несколько лет.

– Однажды вы сказали, что в Донбассе идет противостояние американской и русской армий.

– Да, правда, происходит это на инструкторском уровне. По большому счету здесь воюют две советские армии. Одна из них исповедует школу российскую, а вторая – западную. Кто бы чего ни говорил и ни думал, американская армия очень серьезна. Но она глобальна, из нее нельзя кусок вырвать и воткнуть в советскую школу. Для ее полноценного существования необходимо много условий: средства связи, оплата военнослужащих, юридическая основа, понимание применения вооружения. Это все равно что почку кузнечика вырезать и приторочить ее кролику.

СЦЕНАРИЙ ДЛЯ ДОНБАССА

– И тем не менее подлость нынешней ситуации в том, что бывшие сослуживцы, друзья, соседи оказались по разные стороны окопов.

– Мы часто через это проходили. И в Чечне, и в Таджикистане, и в Нагорном Карабахе, и в Абхазии мы воевали против своих сослуживцев, воспитанников. Как бы это дико ни звучало, для нас это уже нормальный процесс.

– Вы, человек, побывавший во многих горячих точках, могли представить, что нечто подобное случится в Донбассе?

– Об этом же сколько говорили?! Теперь мы часть этого сценария. И то пройдена лишь часть его. Основная часть этого сценария еще впереди, и он не самый худший для Донбасса. А для Украины это будут фатальные вещи. Лично для меня переломным моментом стали крымские события. Когда я понял, осознал, кто бы мог приехать туда убивать, линчевать крымчан. Это были бы не те мои друзья, братья из Украины, за которых я сейчас готов и в огонь и воду. А в Крым бы нагрянули те, кто сейчас убивает детей в Донбассе. Сначала в их руках были бы железные прутья, потом бы у них появились автоматы и прочее. Кровь все равно пролилась бы. Даже потому, что наши моряки не допустили бы, чтобы детей и женщин давили танками. Я своими ушами слышал, как крымчане пели гимн России на площади Нахимова в Севастополе. Это что-то необыкновенное, духоподъемное.

НЕПОСТИЖИМОСТЬ ГОРНЯЦКОГО ТРУДА

– В вашей работе много романтики?

– Конечно, много. Но все это осознание романтики ощущается уже дома, по возвращении из командировки, и просыпается желание снова куда-то ехать. А здесь-то что? Работа, ежедневная сермяга. Не поденщина, не отработка чего-то. А именно сермяга, не являющаяся чем-то красочным и ярким, но тем не менее приносящая удовлетворение.

– С каким чувством ваши домочадцы провожают вас в очередную командировку?

– У нас в доме это совершенно рядовое явление. Всенародных проводов никто никому не устраивает. В моей семье абсолютно все военные, гражданских нет вообще. Поэтому никто не испытывает какого-то дискомфорта по поводу расставания.

– Как вы, военный, оказались в журналистике?

– Абсолютно ничего героического в этом нет. Все равно что улицу перешел с одной стороны на другую. Точно так же безболезненно перешел с газетной работы в телевизионную. Никакого детектива или дикой истории в этом не было. Первая моя командировка была в Приднестровье, потом – Абхазия, Таджикистан… Для нас это обычная, нормальная жизнь. Спросите, допустим, у подводника с многолетним стажем, сильно ли боится он, переживает ли перед погружением. Думаю, он ответит то же самое, что и я.

– Труд шахтера можно сравнить с вашим по степени риска?

– Горняцкий труд для меня настолько непостижим. Я даже обсуждать это не берусь. Точно скажу, что я никогда не смог бы быть шахтером. Этот труд настолько опасен и морально, и физически. У военных тоже жизнь не сахар: полигоны, переезды, дети меняют по несколько школ… Но все же шахтерский труд – это нечто необыкновенное.

– Выезды на передовую тоже ведь не прогулка в парке?

– Там, конечно, тоже своя специфика. Да, люди там рискуют, воюют и очень много работают, роют окопы... Непонятно, для чего такое большущее количество людей занимается этим что с одной, что с другой стороны. Объединив усилия, они, наверное, целый бы город выстроили. Вместо этого люди вынуждены воевать друг против друга.

РЕПЛИКА В ДОННУ

9 февраля Александр Сладков все же побывал на встрече со студентами филологического факультета ДонНУ. Гость щедро делился с будущими журналистами профессиональными советами, рассказывал об особенностях работы репортера в горячих точках. Кроме этого, он охотно говорил о людях Донбасса:

– Люди Донбасса напоминают мне наших сибиряков. Там народ тоже открытый, дерзкий, способный на решительные шаги. В Донбассе очень много интересных персонажей для журналиста. И местных, и не местных. Недавно мы сделали фильм о трех иностранцах: американце с позывным Техас, колумбийце испанского происхождения и афганце-пуштуне. Самое главное в репортаже – это человек. Взрывы, выстрелы, танки, лязг гусениц на всех войнах одинаковы. Зритель не сопереживает технике. Все события отражаются в человеке.

СПРАВКА «ДОНЕЦКОГО ВРЕМЕНИ»

АЛЕКСАНДР СЛАДКОВ, российский военный журналист, специальный корреспондент студии общественно-политических программ ВГТРК
Дата рождения:
Место рождения: г. Монино Московской области
В 1987 году окончил Курганское авиационное высшее военно-политическое училище
Проходил службу в Сибирском, Туркестанском, Ленинградском и Прикарпатском округах
В 1992 году уволился из вооруженных сил
С 1992 по 1993 год – корреспондент газет «Время», «Голос России», «Радио России»
С 1993 года работает на телеканале «Россия»
С 2002 года – автор идеи, руководитель и ведущий «Военной программы»
В качестве корреспондента работал в Приднестровье, Таджикистане, Абхазии, Чечне, Афганистане, Иране, Ираке и на Балканах. Специализация – освещение батальных событий и кризисных ситуаций
Автор документального фильма о событиях на Балканах и четырнадцати картин о событиях на Кавказе (совместно с режиссером Игорем Беляевым)

Газета «Донецкое время», 15 февраля 2017, № 6 (71)