Как герб Америки работал на Москву..

Уникальная операция по прослушиванию кабинета главы аме­риканской дипломатической миссии в Москве стала класси­кой, шедевром шпионажа. О принятых там решениях Сталин узнавал раньше, чем делалась распечатка стенограммы сек­ретных совещаний для президента США.

Советский жучок неповторимой конструкции восемь лет подтачивал ге­ральдический символ американской государственности – герб, в котором он пережил четырех чрезвычайных и полномочных послов. О внедрении чу­до-микрофона «Златоуст» в здание американской дипломатической миссии знали только Сталин, Молотов и Берия.

Дипломатические отношения между СССР и США были установлены 16 ноя­бря 1933 года, и с тех пор советские контрразведчики не прекращали по­пыток проникнуть в здание американского посольства в Москве. В то вре­мя оно располагалось на Моховой улице. С приближением Второй мировой войны натиск усилился. В 1938-м очаровательным агентессам II отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР – в ос­новном из балерин Большого театра – удалось наладить интимно-деловые отношения с рядом высокопоставленных американских дипломатов. И морские пехотинцы, охранявшие здание посольства, регулярно подрыва­лись на энкаведэшных секс-бомбах – молодых привлекательных препода­вательницах русского языка. На жаргоне советских контрразведчиков их называли ласточками. В результате «садовникам» из НКВД стало известно, что наиболее охраняемая зона в посольстве – верхние этажи, доступ на которые строжайше контролировался.

Там размещались кабинеты политического отдела, военных разведчиков, шифровальщиков, сотрудников отдела внутренней безопасности и рабочий кабинет посла. Попытки НКВД проникнуть в спецзону, чтобы установить там подслушивающие устройства, успеха не имели. Как ни была значима информация, поступавшая из кабинетов первых двух этажей посольства, по возвращении с Тегеранской конференции в 1943 году Сталин поставил Берия задачу: проникнуть в кабинет посла Гарримана во что бы то ни ста­ло, так как все секретные совещания проводились именно там.

ВНЕДРЕНИЕ "ГОЛОВАСТИКА"

Берия 17 декабря 1943 года доложил Хозяину, что микрофон уникальной конструкции создан и успешно прошел испытания. Дело застопорилось из-за неприступности кабинета посла. Даже организованный накануне с по­мощью «ласточек», вхожих в посольство, грандиозный пожар не позволил проникнуть туда сотрудникам НВКД под видом пожарных. Охрана была не­преклонна: «Пусть все сгорит, но вход посторонним именем президента Со­единенных Штатов запрещен!»

Сталин напомнил Берия, что «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики». Затем в свойственной ему фамильярно-снисходитель­ной манере неожиданно спросил: «Лаврентий, ты слыхал о троянском ко­не?» Берия понял мгновенно – Сталин подразумевал камуфлирование подслушивающего устройства под какой-нибудь предмет, который, будучи подаренным Гарриману, остался бы в его кабинете. Через час в приемную наркома внутренних дел были доставлены десятка два сувениров из дерева, кости и кожи. Особо выделялись большой щит скифского воина из черной ольхи, двухметровые бивни мамонта, телефон­ный аппарат фирмы «Эрикссон» из слоновой кости, подаренный Николаю II шведским королем.
Осмотрев экспонаты, Берия вызвал ученых-академиков радиотехника Ак­селя Берга и физика Абрама Иоффе – под их руководством группа техна­рей высочайшей квалификации из оперативно-технического управления НКВД занималась разработкой, изготовлением и испытаниями уникально­го микрофона, подобного которому мировая практика не знала. Это было пассивное подслушивающее устройство: ни элементов питания, ни тока – ничего, что могло быть обнаружено с помощью технических средств, имев­шихся на вооружении специалистов. Похожее на головастика с маленьким хвостом, устройство приводилось в действие источником излучения микро­волнового сигнала, который заставлял рецепторы «головастика» резониро­вать. Голос человека влиял на характер резонансных колебаний устройст­ва, позволяя осуществлять перехват слов. Микрофон мог действовать сколь угодно долго. Микроволновые импульсы подавались «головастику» чрезвычайно мощным генератором с расстояния до трехсот метров. При­ем, расшифровка и запись на магнитную ленту возвращающихся колеба­ний осуществлялись другим уникальным устройством, расположенным на одной линии с генератором. Чтобы передающие и принимаемые импульсы не накладывались, вся геометрическая фигура должна была иметь форму равнобедренного треугольника. Микрофон и сама операция по его созда­нию носили кодовое название «Златоуст».

Академики в один голос заявили, что вмонтировать их детище ни в один из подарков нельзя. Пояснили, что конструктивные особенности микрофона требуют, чтобы к нему был приспособлен именно сувенир, а не наоборот. И настояли на монтировании микрофона одновременно с изготовлением по­дарка. И такой был изготовлен.

Генератор и аккумулятор микроволн были установлены на верхних этажах жилых зданий слева и справа напротив здания американской дипломати­ческой миссии на Моховой. Жильцов, разумеется, выселили. Освободив­шиеся коммуналки заняли спецы из НКВД, обслуживавшие аппаратуру. Для зашифровки на балконах, выходящих на посольство, по-прежнему вы­вешивалось для просушки белье, женщины (сержанты госбезопасности) по воскресеньям вытряхивали коврики, в буквальном смысле пуская пыль в глаза офицерам безопасности посольства. И так из недели в неделю. Впро­чем, мы забежали чуть вперед.

ТРОЯНСКИЙ КОНЬ ИЗ ЦЕННЫХ ПОРОД

Крымская конференция Большой тройки – Сталина, Рузвельта и Черчилля, на которой принимались судьбоносные для послевоенной Европы реше­ния, проходила 4-11 февраля 1944 года в Ялте. Там же решалась судьба Лаврентия Берия – быть ли тому маршалом. Берия хотел этого сильно. Вождь был непреклонен: «Микрофон в кабинете посла – маршальские «эполеты» на твоих плечах, Лаврентий».

Сцена вручения американскому послу должна была быть обставлена соот­ветствующими декорациями. Для этого на 9 февраля назначили открытие после восстановления пионерской здравницы «Артек», празднование двад­цатилетия с момента ее основания и вручение здравнице ордена Трудово­го Красного Знамени. Накануне, 8 февраля, заместитель председателя Совнаркома, нарком иностранных дел Вячеслав Молотов в присутствии Сталина вручил Рузвельту и Черчиллю приглашения от детей посетить их в день открытия Артека. Желание пионеров было выражением их глубокой благодарности за помощь, оказанную Советскому Союзу в годы войны. Расчет строился на том, что ни Рузвельт, ни Черчилль при всем их возмож­ном желании к пионерам не поедут. Ялтинская конференция и без того за­тянулась. Хотя Ялту и Артек разделяли всего 18 километров, в годы войны требовалось около двух часов, чтобы преодолеть это расстояние. Ясно было, что и министры иностранных дел США и Великобритании – Эд­вард Стеттиниус и сэр Энтони Иден – не смогут оставить своих шефов на время поездки к пионерам. Следующими по рангу кандидатами на поездку могли быть только посол США в Москве Аверелл Гарриман и его британ­ский коллега – сэр Арчибальд Керр. Указания навестить русских детей они получили из уст своих главных руководителей и перепоручить не могли. Кортеж машин с иностранными гостями, возглавляемый громадным чер­ным «хорьхом» Берия, въехал на территорию «Артека» и медленно двинулся к дружине «Сталинские соколята» (в 1956 году переименована в «Прибреж­ную»), где должна была состояться встреча послов с пионерами. Было мно­го музыки, улыбок и, несмотря на зиму, свежесрезанных роз, доставленных военным самолетом из Сочи. Охраняли присутствующих два батальона офицеров НКВД, спешно переодетых пионервожатыми. Проходя мимо од­ного такого «вожатого» в голубых брючках до колен и красным галстуком на шее, Берия заметил у него над коленом синюю татуировку «Они прошли Европу». Тут же бросил многочисленной своре адъютантов-горцев: «Выш­вырните отсюда этого «пионера».

Под конец торжественной встречи Аверелл Гарриман передал пионерам пода­рок правительства США – чек на десять тысяч долларов. Сэр Арчибальд Керр – на пять тысяч фунтов. Оркестр грянул американский гимн «Звездное зна­мя», а хор настоящих пионеров запел его на настоящем английском. Гарримана прошибла слеза. В тот же миг четверо пионеров внесли огромный сверкающий лаком деревянный герб Соединенных Штатов Америки. Под бурные ап­лодисменты директор «Артека» вручил послу паспорт-сертификат герба, под­писанный всесоюзным старостой Калининым.

Валентин Бережков, личный переводчик Сталина, переводил иностранцам со­держание сертификата: сандал, самшит, секвойя, слоновая пальма, парротия персидская, красное и черное дерево, черная ольха – из этих ценнейших по­род был выполнен подарок. Едва не потерявший от восторга дар речи, Гарри­ман сказал то, что думал (редчайший случай): «Я не могу оторвать от него глаз! Куда ж мне его девать?» Проинструктированный Бережков ненавязчиво за­метил: «Да повесьте в рабочем кабинете. Англичане умрут от зависти». Так в феврале 1945 года «Златоуст», обрамленный гербом Соединенных Штатов, благополучно оказался на сверхсекретном этаже американского посольства в Москве. Операция НКВД «Исповедь» началась. «Златоуст» проработал восемь лет, пережив четырех послов. Каждый новый глава американской дипмиссии в Москве интерьер кабинета, доставшийся от предшественника, стремился поменять полностью: от чернильного прибора до паркета на полу. Несменяемым оставался только герб. Его художественное совершенство действовало гипнотически: даже шторы и мебель подби­рались в тон цветовой гамме герба.

После обнаружения «Златоуста» унизительное для них открытие Штаты хра­нили в тайне от мира в течение семи лет. И только после того, как в конце мая 1960 года мы сбили самолет-шпион «У-2» с пилотом Гарри Пауэрсом, Вашингтон предал гласности факт существования подслушивающего уст­ройства в кабинете своего посла в Москве. Сделано это было вынужденно, только ради того, чтобы сбить волну международной критики. Широкой пуб­лике герб был предъявлен единственный раз – на заседании Совета Без­опасности ООН. Сейчас «Златоуст» хранится в музее ЦРУ в Лэнгли.

ОТ РЕДАКЦИИ. Исторический очерк И.Атаманенко – журнальный вариант одной из глав его очередной, еще не увидевшей свет книги. Автор – вете­ран советской контрразведки, подполковник, автор 14 книг. Историю с гербом восстанавливал несколько лет. Реконст­рукция одной из самых блестящих операций оте­чественных, скажем по-современному, спец­служб, сама по себе – увлекательный детектив, ждущий своего описания. Как и положено контр­разведчику, Атаманенко свои источники стара­ется не раскрывать, но много ценного ему рас­сказал легендарный Павел Судоплатов, один из руководителей военной и внешнеполитической разведки того времени. Судоплатова автор счи­тает «крестным отцом» этого очерка.

Фотогалерея: