Происки английской разведки во время первой мировой войны.....
– Отведайте… – хозяин жестом истого хлебосола подвинул ближе к нему тарелки с закусками, – у меня хороший повар. Пожалуй, в моем возрасте ничто больше так не радует и не греет душу.
– Русские говорят, что до тридцати лет греет жена, после тридцати рюмка вина, а еще через тридцать лет и печка не согреет, – улыбнулся одними глазами гость.
– Прелестная поговорка. Я вижу, вы совсем обрусели. Это хорошо. Положите себе телятины… Вы знаете, графиня Магдалина Павловна Ностиц, урожденная Бутон, ярая противница Распутина, недавно рассказывала одному из наших людей, что в начале сентября в доме графини Палей состоялось некое собрание, на котором присутствовали Гучков, Сазонов и французский посол. Неплохая компания, правда?
– Ностиц – жена бывшего русского атташе во Франции? – отозвался гость.
– Да-да, та самая. Так вот, Гучков там весьма авторитетно заявил, что деятельно готовится переворот, причем с двух концов. Главная работа, по его словам, идет в армии: офицерство якобы на стороне великого князя Николая Николаевича. Этакие новоявленные заговорщики, – хозяин сдержанно посмеялся. – Но к ним примыкают представители московского дворянства, богатое купечество. Называли Высоцкого, Морозова, Попова. Желают нового конституционного монарха, то бишь Николая Николаевича, и… перемирия!
– Сазонов надеется при этом сохранить портфель министра иностранных дел?
– Видимо… – хозяин тщательно выбрал себе из резного ящичка, стоявшего на столе, сигару, не спеша обрезал ее кончик миниатюрной гильотинкой, прикурил от свечи, встал, подошел к камину, поворошил медной кочергой тлеющие угли. – Из армии мне доносят, что командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов в приватной беседе с командующим Северным фронтом генералом Рузским заявил: «Царь Николай – это последнее несчастье России»… Да, вот как теперь говорят о своем государе господа боевые генералы. А близкие ко двору люди утверждают, что царь действительно думает о сепаратном мире. Видимо, ему неспокойно. Июльско-сентябрьская сессия Думы потребовала положить конец произволу правительства, даже договорились до того, что надо привлекать к ответственности всех, как бы высоко они ни стояли! Главное – требуют широкого участия общественных сил в управлении государством, в работе правительства.


– Ну, это не якобинский клуб, – снова улыбнулся гость, – полагаю, их разгонят, и довольно скоро.
– Согласен, – быстро повернулся к нему хозяин, мерно ходивший по кабинету, – но обратите внимание: конституционные демократы, или кадеты, как их здесь называют, начали требовать власти! А это требуют власти крупная буржуазия и землевладельцы. Вот те, кто должен прийти на смену царю Николаю! Им никакие сепаратные договоры никогда и в голову не придут: для них война – способ как можно больше заработать. Поэтому нам, в интересах нашей империи, необходимо их всемерно поддержать. Война должна продолжаться! – жестко сказал он, стряхивая серый пепел с кончика сигары в камин. Помолчал немного, потом уточнил: – С царем Николаем или без него, но продолжаться! Кстати, в этом заинтересованы финансовые круги Англии и Франции. Я думаю, что и германские промышленники тоже.
Хозяин снова прошелся по кабинету. Толстый ковер глушил его шаги, мерно колыхалось пламя свечей, причудливая тень послушно бродила из угла в угол за хозяином роскошного кабинета.
Гость вытер губы салфеткой и, закурив папиросу, откинулся на спинку кресла – он ждал продолжения разговора. В том, что оно последует, не было сомнений – иначе его не пригласили бы сюда. Слишком многое связывало этих двух, столь не похожих внешне, людей, чтобы один не мог угадать следующего шага другого.
– Думаете о возможных изменениях? – гость примял в серебряной пепельнице недокуренную папиросу и тут же закурил новую. – Табак военного времени… – с извиняющейся улыбкой пояснил он в ответ на вопросительный взгляд хозяина, – какие-то палки, табачная пыль. Хотя это один из лучших сортов.
– Да… Так вот, об изменениях. Я не оракул и не берусь предсказать, как скоро они произойдут, но то, что они будут – несомненно! Сейчас создается тенденция к возникновению ситуации, когда все, кто может это сделать, будут стремиться реализовать свои возможности и попытаются взять власть: промышленники, военные, партии всех толков и направлений. В том числе и большевики. Да-да, большевики! Их тоже не надо сбрасывать со счетов, хотя я и ни на йоту не верю в реализацию их бредовых идей. Но пытаться они будут. Впрочем, большая политика вас должна сейчас занимать меньше всего.
«Вот оно, главное, – подумал гость, – сейчас будет ясно, что ожидает меня в будущем. Не зря же я уже столько лет торчу в России? Для чего-то меня берегли, не пуская до времени в дело».
– Как ваши отношения с так называемыми деловыми людьми петербургского дна? – неожиданно спросил хозяин. – Помнится, вы успешно завязывали в среде уголовного мира нужные связи?
– Не только… – гость налил себе вина. Не торопясь выпил, смакуя. Поставил пустой бокал. – Но я, признаться, не очень…
– Сейчас поймете, – хозяин подошел к столу и сел напротив своего гостя. – Нам нужно вызвать взрыв возмущения, показать неспособность власти твердо держать в руках правопорядок. Это будет один из ударов по сепаратному миру, который пока еще только возможен. Вы знаете, как сильна у русских вера в магическое действие чудотворных икон, насколько развито преклонение перед символами, особенно связанными с их историей? Найдите человека, который не побоится низвергнуть одну из святынь!
Гость удивленно поднял брови.
– Не понимаете… – хозяин снова вскочил и заходил по кабинету. – Знаете ли вы, что русские одержали крупную победу под Казанью во времена Ивана Грозного? Знаете. Очень хорошо. После этого они все храмы, построенные во славу русского оружия, стали называть казанскими и в них помещать чудотворные иконы Казанской Божьей Матери. Здесь, в Петербурге, тоже есть Казанский собор, в котором захоронен прах героев войны с Наполеоном: фельдмаршала Кутузова и Барклая-де-Толли. Если эта русская святыня будет оскорблена, то…
– То по уложению о наказаниях, действующему в Российской державе, это вечная каторга и отлучение от Церкви. И то в лучшем случае, – закончил за него гость.
– Это нужно нашей империи… – тихо и внушительно сказал хозяин. – А лучшие адвокаты, близорукость полиции и суда – дело мое. И то в случае неудачи. Хотя неудача нам тоже на руку. Важен сам факт! Вам ясно?
– Сроки?
– Чем скорее, тем лучше, мой друг. Я вас не тороплю, вы понимаете сами, но… – хозяин широко развел руками с пухлыми и широкими ладонями, рыже-багрово блеснуло обручальное кольцо. – Что вам понадобится, скажите: деньги, оружие, транспорт. Могу дать все, кроме людей. Люди за вами, мой друг! Немецкие погромы уже не то… Надо что-то посильнее и поскандальнее, чтобы визг в прессе, пена у рта депутатов Думы, шепоток среди обывателей. Чтобы настроение, понимаете, настроение было такое, как нам нужно!
– Понимаю. Пожалуй, такой человек у меня есть, – задумчиво сказал гость. – Хитер, опытен, беспринципен. И специальность у него подходящая – клюквенник.
– Клюквенник? – недоумевающе переспросил хозяин. – Клюква – это ягода. При чем здесь она?
– Жаргон, – с улыбкой пояснил гость, – так в блатном мире называют тех, кто обворовывает церкви. Среди воровской публики тоже имеется своя специализация. Из-за пристрастия к ограблению храмов этого человека прозвали Святым Антонием.
– Вот как? Но это же, как я помню, католический святой?
– Какая разница? Главное – он на это пойдет. Придется, конечно, немного подтолкнуть. Ну да уж…
– Не стесняйтесь. Толкайте… Подумать только – Святой Антоний! – посмеялся хозяин. – Очень занятно. Очень.
Почувствовав перемену в его настроении, гость снова наполнил бокалы.
– А знаете, как они называют пилку, которой перепиливают решетки?
– Нет. Сделайте удовольствие, скажите.
– «Волос ангела».
– Романтично… – хозяин пожевал губами, потянулся за новой сигарой. – Непонятный народ. Я имею в виду не этих, «деловых людей», а русских вообще. Иногда я благодарю Всевышнего, что наша империя не имеет с Россией непосредственных границ.
отрывок из книги - "Волос ангела" Василий Веденеев

Фотогалерея: