Положение и правовой статус советских военнопленных.

Часть 4.

#История #Война #Военнопленные

Интересно, что в специальном приказе управления по делам военнопленных при ОКВ, определявшем компетенцию ведомств ОКВ и ОКХ и их ответственность за содержание военнопленных в ходе реализации плана «Барбаросса» от 16 июня 1941 г. указывалось, что хотя СССР не признал Женевскую конвенцию о военнопленных, ее требования составляют основу для обращения с пленными. Однако, несмотря на риторику приказа и заявления о готовности действовать в соответствии с международным правом, учитывая многочисленные исключения и ограничения, содержащихся в тексте документа, можно сделать однозначный вывод: фактически были аннулированы важнейшие охранительные положения Гаагских конвенций 1899 и 1907 гг. и Женевской конвенции о военнопленных, и главным образом отброшена сама идея человеческого обращения с пленными[37]. Несколько позднее в распоряжении ОКВ «Об обращении с советскими военнопленными» от 8 сентября 1941 г. уже в открытую говорилось о том, что «большевистский солдат потерял всякое право на обращение как с честным солдатом и согласно Женевского соглашения»[38].

Пленные, за редким исключением, были подчинены вермахту, который издавал директивы об их содержании и об отношении к ним. Как отмечает немецкий исследователь Й. Остерло, военное руководство было пособником нацистской политики. Так, с самого начала реализации гитлеровских планов завоевания и порабощения, ОКВ и ОКХ учредили ранговый порядок совершенно разных прав и правовых гарантий для пленных различных враждебных государств. Этим командование вермахта нарушило решения Женевской конференции 1929 г. Более того, оно не выполнило ни одного пункта международно-правовых соглашений в войне против Советского Союза и проигнорировало основные права человека. Советские военнопленные находились в самом наихудшем положении из всех: они были лишены всех прав, не могли обратиться за защитой в суд и не должны были получать помощь от Международного комитета Красного Креста[39].

Немецкие историки Г. Геер и К. Науман пишут, что война, которую Гитлер начал готовить с первых дней своего прихода к власти — войну против СССР, могла быть, по его собственному пониманию, только войной на уничтожение. Говоря о «преступных приказах», они констатируют, что в них была ясно определена группа жертв для вермахта: комиссаров расстреливать, военнопленных лишить всех прав, гражданскому населению выносить смертные приговоры за помощь партизанам, евреев передавать айнзатцгруппам. Вермахт был осведомлен о программе уничтожения и брал на себя ответственность. Более того, он был включен в эту программу. Его руководящие кадры дали согласие на первоначально поставленные задачи. Радикализация программы охватила верхушку вермахта, а менталитет рядовых солдат к этому времени уже не отличался от менталитета войск рейхсфюрера СС Г. Гиммлера[40].

В данном контексте можно согласиться с мнением Б. Хавкина о том, что

«было бы наивно полагать, что в случае подписания Советским Союзом названных международно-правовых документов Гитлер отказался бы от войны за завоевание “жизненного пространства на Востоке” и уничтожение “неполноценных рас” и вел бы “войну по правилам”»[41].

С началом войны истребление не только военнопленных, но и мирного населения стало принимать все более ужасающие масштабы. Уже 23 июня 1941 г. глава Международного комитета Красного Креста М. Губер направил правительствам СССР, Германии, Румынии и Финляндии телеграммы с предложением помощи в обмене списками военнопленных и данными о погибших и раненых. В ответ на это 27 июня 1941 г. нарком иностранных дел В. Молотов телеграфировал президенту МККК о готовности Советского Союза осуществить предоставление сведений о военнопленных на основе взаимности[42]. В тот же самый день Германия и ее сателлиты были проинформированы об этом согласии. Вопрос о присоединении к Женевской конвенции 1929 г. советским правительством не поднимался, но в тоже время Совет Народных Комиссаров СССР утвердил постановлением № 1798-800с от 1 июля 1941 г. новое «Положение о военнопленных», основанное именно на этой конвенции. Этот документ гарантировал военнопленным безопасность, поскольку запрещалось оскорблять и жестоко обращаться с ними, обеспечение жильем, одеждой, денежным довольствием по установленным нормам, а также медико-санитарным обслуживанием. Разрешалось ношение военной формы, знаков различия и отличия, получение посылок и денежных переводов, отправление и получение почтовой корреспонденции. На военнопленных, привлекаемых к работам, распространялось постановления об охране труда и рабочем времени, в точном соответствии с их действием в отношении советских граждан. Для такой категории пленных предполагалась также выплата заработной платы. Предусматривалась уголовная и дисциплинарная ответственность военнопленных. Допускался обмен списками военнопленных с международными организациями или справочными бюро Красного Креста[43].

«Положение о военнопленных» систематически доводилось до сведения личного состава воевавших с СССР армий Германии, Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии и пр. по радио, в листовках, обращениях и т.п., а в лагерях для военнопленных оно вывешивалось на видных местах на русском языке и языке военнопленных[44].

В дополнение к «Положению» СНК, ГКО, руководство РККА, НКВД и другие ведомства в ходе войны приняли сотни документов, регулирующих режим военного плена. Решения советского военно-политического руководства в основном совпадали с требованиями международного гуманитарного права. Изданные приказы, директивы, распоряжения не призывали красноармейцев к расправам над военнопленными Германии или стран-сателлитов. Имевшая место ответная реакция бойцов и командиров Красной армии на преступления, чинимые частями вермахта и СС, пресекалась. К тому же несанкционированный характер таких стихийных расправ не позволяет говорить о системном истреблении военнопленных, в отличие от практики вооруженных сил нацистской Германии, где подобные деяния были освящены силой приказа. Расстрелы немецких военнопленных без суда были незаконными в глазах руководителей различных ведомств, и в том числе НКВД, так как не имели под собой никаких формальных оснований и не опирались на какие-либо нормативно-правовые акты. Требования постановления Совнаркома в основном соблюдались, а его нарушения со стороны должностных лиц преследовались как в дисциплинарном, так и в уголовном порядке[45].

Следует, однако, отметить, что этот документ в то же время имел существенные отличия от Женевской конвенции (отчасти из-за того, что содержал в три раза меньше статей): не были четко прописаны нормы питания военнопленных, не содержался запрет на использование труда военнопленных для изготовления и перевозки оружия, для постройки всякого рода укреплений, на работах с вредными для здоровья условиями труда, не оговаривалось предоставление защиты военнопленным, обвиняемым в совершении преступлений, смертный приговор осужденному мог быть приведен в исполнение без уведомления об этом правительства страны, гражданином которой он являлся, и без сообщения Международному комитету Красного Креста[46].

Примечания:

37. Ерин М.Е. Советские военнопленные… С. 92-93; Хартман К. Планирование Гитлером войны на уничтожение… С. 90; Штрайт К. «Они нам не товарищи…»… С. 76-78, 236; Ряд авторов прямо или косвенно опираясь на содержание этого приказа, совершенно безосновательно утверждают будто бы в первые недели войны (до 17 июля 1941 г.) вермахт придерживался его правовых положений и соответственно норм Женевской конвенции об обращении с военнопленными. См.: Косик В. Україна і Німеччина у Другій світовій війні. Париж – Нью-Йорк – Львів, 1993. С. 161; Патриляк І.К., Боровик М.А. Україна в роки Другої світової війни: спроба нового концептуального погляду. Ніжин, 2010. С. 214.

38. ГАРФ. Ф. Р 7021. Оп. 148. Д. 432. Л. 11.

39. Osterloh J. “Hier handelt es sich um die Vernichtung einer Weltanschauung...” Die Wehrmacht und die Behandlung des sowjetischen Gefangenen in Deutschland // Die Wehrmacht: Mythos und Realitat. Munchen, 1999. S. 784-785.

40. Vernichtungskrieg. Verbrechen der Wehrmacht 1941 bis 1944. Hrsg. / H. Heer und K. Naumann. Hamburg, 1995. S. 29-30.

41. Хавкин Б. Немецкие военнопленные в СССР… С. 8.

42. Лужеренко В.К. Плен… C. 169; Смыслов О.С. Плен… С. 21.

43. Военнопленные в СССР… С. 65-68; Русский архив: Великая Отечественная. Иностранные военнопленные Второй мировой войны в СССР. Нормативные документы / Под ред. В.А. Золотарева. Т. 24. М., 1996. С. 37-40.

44. Галицкий В.П. Финские военнопленные в лагерях НКВД (1939-1953 гг.). М., 1997. С. 15.

45. Дембицкий Н.П. Судьба пленных // Война и общество, 1941-1945. Кн. 2. М., 2004. С. 238-239; Лужеренко В.К. Плен… С. 170; Петров Н.В. Внесудебные репрессии против немецких военнопленных немцев в 1941-1946 гг. // Проблемы военного плена: история и современность. М-лы межд. науч.-практ. конф. Ч. 2. Вологда, 1997. С.77-94.

46. Военнопленные в СССР… С. 28; Хавкин Б. Немецкие военнопленные в СССР... С. 8.

Источник:

Фотогалерея: