«НОРД-ОСТ», БРОСОК СПЕЦНАЗА. Как группа полковника Юрия Торшина («Альфа») уничтожила Мовсара Бараева

— Штурм был запланирован и расписан до мелочей, были определены свои точки, коридоры, места проникновения и т. д. Несанкционированного взрыва, как в спортивном зале школы Беслана, в «Норд-Осте» не произошло, там все шло некой ступенчатой чередой.
Наши сотрудники понимали, что являются смертниками. Если закольцованная система взрывчатки, установленная в зале, сработает, то все просто рухнет, и мы останемся под дымящими руинами. Впрочем, это понимаешь при любой операции. Для этого сотрудников готовят и психологически, и физически. Они осознают, что рискуют жизнью, забывая, что дома ждут жены, дети, родители, — просто выполняют свою задачу.
Нам был уже определен участок, по которому предстояло продвигаться, мы знали, куда войти и что делать. Это непосредственно была та комната, в которой находился Бараев, отсюда он давал интервью, показанное по Центральному телевидению. У меня было шестнадцать-восемнадцать сотрудников отдела. Половина! Остальные обеспечивали доставку газа в подвальное помещение.
Власти искали малейший шанс предотвратить взрыв ДК. Выманить террористов не представлялось возможным. Тогда возник вариант с газом, позволявший почти мгновенно вывести из строя смертников. Естественно, что «отключались» и заложники. Но это был единственно возможный выбор, выбор между худшим и наихудшим.
Задолго до начала операции бойцам антитеррора удалось по подземным коммуникациям попасть в здание и уже оттуда установить скрытое наблюдение за тем, что происходило в коридоре и зрительном зале. В ночь перед «штурмом» одна из групп проникла на первый этаж здания, где располагались технические помещения. Опасаясь снайперов, террористы туда не спускались.
Из подсобок были проделаны небольшие отверстия в стенах и перегородках. С их помощью удалось получить доступ к вентиляции, а также установить видеоаппаратуру. Так сотрудники ФСБ выяснили, что вооруженные автоматами мужчины-террористы находятся на сцене и на втором этаже захваченного здания. Зал в основном контролируют женщины-смертницы. Увешанные взрывчаткой, они представляли главную опасность для сотен заложников.
Рядом находился госпиталь ветеранов Великой Отечественной войны. Пациентов эвакуировали, и палаты были отданы нам — чтобы бойцы могли час-полтора отдохнуть, привести себя в порядок, пополнить боекомплекты, переодеться, подготовиться к штурму. У меня с собой была бутылка виски. Скажу, откуда она появилась. Приехал нынешний вице-президент Ассоциации «Альфа» Алексей Филатов, на тот момент он являлся слушателем Академии ФСБ.
Приехал, но душа-то горит, рвется в бой! Но куда же в бой? Ни бронежилета, ни автомата. Да и кто возьмет на себя такую ответственность — поставить его в боевые ряды?!
Постояли, покурили…
Алексей привез нам бутерброды, пиццу и бутылку виски. Не бутылку же молока ему привозить?! Я говорю Стасу Мамошину, разлей, мол, всем по чуть-чуть, — что там бутылка 0,7 на двадцать человек? Сколько каждому досталось, можете посчитать. Гена Соколов говорит: «Юрий Николаевич, скажите нам что-нибудь ободряющее, напутственное». — «Что вам сказать? Вы ребята обученные, прошли огонь и воду! Что вас подбадривать? Все взрослые мужики».
Ну, и в шутку возьми и скажи: «Привет, покойнички!». Помню, у всех челюсть отвисла. Молчат, глядят на меня. «Что вы так смотрите? — спрашиваю подчиненных. — Знаете же, на что идете, и я иду вместе с вами. Коль так, с этим надо смириться, буквально через минуту мы это забудем — перед нами уже стоит задача… Сложная задача! Будем ее выполнять». Да, жестко! Но, может быть, эти-то слова и подбодрили, тем более, что сказаны были со смехом.
Во всех операциях это, наверное, самое тяжелое время после занятия исходного рубежа. Потихоньку выдвинуться, потихоньку проползти, подкрасться, замаскироваться… И вот этот промежуток времени, когда докладываешь по радиостанции: «Исходный рубеж занял», а в ответ: «Ждите команды», и до команды «Штурм!» — кажется, что идут часы, часы, часы…
Ждешь каждую секунду, что по радиостанции начнут обратный отсчет: «Пять, четыре, три, два, один — штурм!» Так можно прождать пять, десять минут, но находиться в таком стрессовом состоянии ожидания «натянутой струной» очень сложно. Думаешь, ну побыстрее уж, чтобы не перегореть! Все в голове держишь: дойти туда-то, повернуть налево, повернуть направо. И вот, когда уже идешь на операцию, больше работает, пожалуй, не голова, а отработанные движения мышц рук, ног…
По «Норд-Осту» мы заранее проработали рубеж, куда должны были проникнуть (там находился Мовсар Бараев) в ДК «Меридиан». Наша исходная позиция была такова. Если смотреть на центральный вход, то с левой стороны можно увидеть пожарную лестницу. Чтобы проникнуть на нее, нам надо было сначала спуститься в подвал и оттуда по этой лестнице подняться на третий этаж.
Заняли позицию, доложили. Впереди — огромный загроможденный витраж с вложенным взрывным устройством. Нам оставалось только по команде «Штурм!» разнести всю эту баррикаду, чтобы проникнуть уже в центральный вход на третьем этаже.
Как только мы за угол вышли, непосредственно к самому киноконцертному залу, — начался огневой контакт. Но нас интересовала комната слева, в которой находился Бараев. Нам, конечно, помогла та пленка, видеозапись, на которой Бараев давал интервью. Съемка НТВ, беседа с операторами, которые ходили брать интервью у Бараева. Они нам четко по схеме показали расположение этого помещения. Возникло предположение, что оно является у него как бы штабом, где он должен находиться, — так оно и оказалось.
Так что мы целенаправленно шли к этой комнате. Другим была поставлена задача зайти в здание со стороны сцены, с боковых входов и из подвальных помещений… Т.е. каждому отделу, каждой боевой группе был «нарезан» свой конкретный участок работы.
Подошли к этому помещению, внутри — кромешный мрак. Комната буквой «Г» с лифтовой шахтой, раньше там хранились продукты для буфета, в общем, складское помещение. Бронещитом мы не прикрывались. Открыли дверь, оттуда прозвучало несколько выстрелов, мы ответили. Внутри что-то хлопнуло, что-то загорелось… Только я сделал полшага вперед, как раздался хлопок гранаты — чека отлетела, а сама граната еще не взорвалась. Я быстро ретировался, и тут произошел взрыв, и часть осколков — четыре штуки — попали мне в правую руку. Один осколок до сих пор остался, но ничего, не мешает, слава Богу. Кость не была повреждена, артерии не перебиты.
Когда стрельба прекратилась, мы с фонарями вошли в комнату — там оказалось два трупа: Бараева и его помощника. Вытащили их, положили на пол. Были расставлены точки над «i», главарь уничтожен. В этот момент в здании продолжался бой, некоторые группы террористов еще сопротивлялись…
Откуда взялась бутылка «Hennessy» в руке убитого Бараева? Меня самого это удивило, когда впоследствии увидел документальные кадры. Не было ее, это потом уже корреспонденты «откровенно рассказали», что Бараев находился в этой комнате и попивал там коньяк. «Hennessy» кто-то подставил. Не хочу ни на кого грешить, но, во всяком случае, когда я подводил и показывал уничтоженного Бараева, — и Лужкову, и Шанцеву, и Шойгу, — никакой бутылки не было. Видимо, потом кто-то пошутил, может быть, внутренние войска, которых поставили на зачистку, или еще кто-то… Неудачная, неуместная шутка.
Перед началом штурма делали уколы антидота. На кого-то они возымели действие, на кого-то нет, и после спецоперации ряд сотрудников, порядка восьми человек, находились в госпитале на излечении — траванулись газом!
Двери в зал были открыты, чувствую — газ, но хотя мы все имели противогазы, не надевали их. Во-первых, в них достаточно тяжело работать, стрелять, теряется видимость — обзор слева, справа. И я дал команду двум сотрудникам, фамилии их называть не буду, — они до сих пор служат — бить стекла и резать огромнейшее полотно на фасадной части перед главным входом, где написано «Норд-Ост». Чтобы создать сквозняк, чтобы как можно быстрее газ вышел из зала, тем более, туда уже были открыты двери.
Сначала-то разбили стекла и витражи, — я думал, что будет достаточно, а сквозняка нет. Пришлось резать полотно, оно плотное, пропитанное масляной краской, и создает такой парниковый эффект вроде целлофановой пленки. Выскочили и начали ножами его резать, потом я смотрел, корреспонденты снимали непосредственно сам штурм со стороны фасада центрального входа, и как режется это полотно, и кусками отскакивают слова «Норд-Ост». Сквозняк, наверное, сыграл свою роль, помог и нам работать в зале, и выжить заложникам, не всем, к сожалению.
Бой был достаточно быстрый, скоротечный. Сработали все подразделения просто великолепно — каждый на своем участке. Бандиты были уничтожены, наверное, в течение десяти-пятнадцати минут. Может, даже и меньше. Ну, а затем, оставив боевое охранение внутри, мы бросили все силы на то, чтобы вынести людей. Это была инициатива, рожденная на месте, изначально она не оговаривалась. Мы не знали, как сработает газ, что там будет. Решение было принято на месте, я даже не помню, кто стал инициатором. Сотрудники сами, сознательно, пошли на это, видя бедственное положение людей.
Террористов можно было сразу отличить от заложников, от тех зрителей, которые там находились. И наши сотрудники молча снимали бронежилеты и разгрузки и на себе вытаскивали людей, живых и мертвых, и укладывали прямо на ступеньки перед центральным входом — кто-то дышал, кто-то уже нет. Тут же подъезжали машины «Скорой помощи».
Появились сотрудники МЧС, но без команды они не могли зайти внутрь. Так что всех, кто там находился (во всяком случае, большую часть), вынесли сотрудники Центра специального назначения. Причем мы не выбирали, дышит или не дышит человек, брали первого попавшегося и несли на себе, а если он был достаточно крупный — то тащили вдвоем.
Помню, взвалил какого-то мужчину, а у меня еще кровь шла, но я как-то не чувствовал этого — кость не задета. А кровь идет и идет (после уже доктор оказал помощь, перевязал руку, сделал укол). Вынес, положил этого человека на ступеньки, откачиваю, пытаюсь сделать искусственное дыхание. Сзади голос, оборачиваюсь — Шойгу, мы с ним до этого уже были знакомы по Ботлиху, и он говорит: «Юра, не мучайся, он, к несчастью, умер…»
Заложников вынесли за минимальное количество времени, наверное, бой длился больше, чем сама эвакуация. Да, конечно, погибло достаточно большое количество людей — ни для кого не секрет, что газ сыграл свою печальную роль. Но я, например, нахожу объяснение в том, что могло быть и хуже, и намного хуже, если бы сработали (все видели, наверное, документальные съемки) те взрывные устройства, которые были установлены.

Фотогалерея: